* * * * *

Букет цветов

Кошелевой Т.П.

Никому не скажу, сколько лет,
Подарю Вам огромный букет,
Из цветов полевых и лесных,
Из красивых цветов луговых.
Есть барвинок и есть в нем вьюнок,
И фригийский в нем есть василек,
Синий есть василек, что во ржи,
Что растет на полях вдоль межи.
Колокольчик, звездчатка, кипрей,
Орхидеи, чей запах нежней,
И ромашек отдельный букет,
Погадать: любит кто или нет?
Льнянка есть, львиный зев, гравилат,
Чтоб в семье был достаток и лад,
Короставник лиловый и лен,
Чтобы в Вас кто-то был бы влюблен.
Вероника, гвоздика и мак-
Вам на миг не расстаться никак!
Смолка, таволга и зверобой-
Пусть же будет душа молодой!
Пижма, вереск, синюха, шалфей
Скажут Вам: «Никогда не болей!»
Подмаренник, герань, первоцвет
Вам желают прожить до 100 лет!
Никому не скажу, сколько лет
Я вручаю мой скромный букет,
Незабудки в нем нет голубой,
Я забыла сорвать над рекой.
Я в букет добавляю алтей,
Счастья Вам в славный Ваш юбилей!
Июнь 1997г.

* * * * *

Сентябрь
Горшковой В.Е.

Уходит лето. Лес пропах грибами,
А по низинам стелется туман,
Зеленый луг уставлен весь стогами,
Готов к отлету птичий караван.
Чиста прохлада яркой, звездной ночи,
Прозрачны воды в озере, реке,
И от тоски кричал бы, что есть мочи,
Клин журавлей увидев вдалеке.
Холодным пламенем горят рябины,
И, как сквозь сито, дождик моросит,
Между деревьев- нити паутины,
И в Бабье лето паучок летит.
Начало осени. Кругом так тихо,
Природа дремлет в солнечных лучах,
Черемуха одета, как франтиха,
Пурпурная накидка на плечах.
Деревья, что ни день, меняют платья,
То с золотой, то с красною каймой,
Богатству красок можно удивляться,
Художник кто и кто у них портной?
Всему возможно в сентябре дивиться,
Все может повседневно удивлять,
В один из дней пришлось и Вам родиться
И я спешу Вас тоже поздравлять.
Здоровья, красоты Вам, дорогая,
Вы Сентябрю своя, сестра родная.
Сентябрь 1997г.
 

* * * * *
Май

Король М.Н.

Кудесник-май вступил в свои права,
И все кругом теперь зазеленело,
На поймах рек, как малахит трава.
Цветы бутоны раскрывают смело.
Купальница у речек и болот,
А в поле примула и по опушкам,
Принес май птицам множеством хлопот,
Года считает по лесам кукушка.
В садах в разгаре настоящий бал:
Деревья в платьях розовых и белых,
Шмель бархатный уже к цветку припал,
Трепещет он в признаниях несмелых.
Всю ночь поют солисты-соловьи,
На все лады звучат в лесах рулады,
Под елью дом возводят муравьи,
А птицам гнезда срочно строить надо.
Жизнь бьет ключом, торопится все жить,
И солнце в небесах, как шар пылает.
Природа счастья Вам спешит наворожить,
Природа с Днем Рожденья поздравляет.
Май 1999г.

* * * * *

Букет роз
Шкуропатской В.Г.

Много роз я дарю в Дни рождений,
Подарю-ка Вам тоже букет,
Чтоб избавить от злых наваждений,
Чтоб счастливо Вам жить до ста лет.
Розы алые благоухают,
И полезен всем их аромат,
Встречу первую напоминают,
Чей-то пылкий и любящий взгляд.
Пролетели года незаметно,
Но любовь эта в сердце жива,
При луне сколько песен Вам спето,
От любви кругом шла голова.
Муж Вас любит и пылко, и нежно,
Пусть он дарит букеты цветов,
Я желаю любви безмятежной,
Я желаю Вам радужных снов!
Август 1999г.

* * * * *
Сон
Иванову А. С.

Душа поет и веселится,
Когда Япония мне снится
Как только сладкий сон смыкает очи,
Мне снятся среди моря острова,
Обратный путь ищу по звездам ночи,
Зову на помощь- замерли слова.
Мне снится сад с бамбуковым забором,
Под красной черепичной крышей дом,
Я в сад вхожу не гостем и не вором,
Хозяин я в саду и доме том.
Японская сосна в саду и клены,
Бушует май, и сакура в цвету,
Бреду к беседке в зарослях зеленых,
Дорожки меня к дому вновь ведут.
Войдя, снимаю обувь, а не шляпу.
У ног моих котенок без хвоста,
Салаты на обед, уха и репа,
Жены нет дома, видно неспроста.
Сел у окна жену ждать Лон Ги Няму,
Какой прекрасный из окошка вид!
Так это ж знаменитый Фудзияма,
Под толщей льда давным-давно не спит.
Висит картина на стене в прихожей
«В Киото императорский дворец»
Я или кто-то на меня похожий
Среди цветов, с садовником юнец.
Вот Лон Ги Ням спешит дорожкой сада,
В руках корзина желтых хризантем.
«Я с Днем рождения поздравить рада
Тебя, мой муж, мой милый То Ля Дем!»
Сон в руку. Просыпаюсь утром рано-
Нарциссов желтых на столе букет.
И всяких вкусных блюд, ну как для пана!
Открытки с пожеланьем долгих лет.
Май 1999г.
 
 * * * * *
Райский уголок
Кабановой Е.В.

Потрудились Вы в школе,
Вам пора отдохнуть,
Поискать лучшей доли,
С чемоданами - в путь!
Надоело Вам сидеть у печки
Иль лежать и видеть потолки,
Есть на свете теплые местечки,
Райские бывают уголки.
Море, горы, остров первозданный,
А природа - глаз не оторвать,
Можно думать здесь о мирозданье,
Можно и спокойно отдыхать.
На горах увидеть можно сосны,
А у моря очень много пальм,
Нет зимы, здесь круглый год лишь весны,
Вс? в цвету, в туманной дымке даль.
Цаплю голубую можно встретить,
Черного медведя и ежа,
Как же тут оленя не заметить,
Он идет по тропке не спеша.
Сколько птиц в непроходимой чаще,
Сколько рыб в прибрежной полосе,
Фрукты, ягоды намного слаще,
Львы морские дремлют на косе.
Воды острова чисты, целебны,
Воду пить, чтоб молодость вернуть,
Дружелюбны звери, не враждебны,

К водопою одинаков путь.
Черепахи греются на солнце,
В полдень погружаясь в водоем,
Жаль, коль Вам побыть там не придется,
Порыбачить с берега вдвоем.
Летом - дома, а зимой - Флорида,
У Флориды - остров Эверглейдс,
Вам приелись оперы , корриды,
Вещи в чемодан - и в дальний рейс!
Январь 1998г.

* * * * * 
МОРСКИЕ ЗАРИСОВКИ
Леонову Валерию и экипажу корабля «Пролив Дианы» посвящается

Отплытие

Стояло лето и «Пролив Дианы»
Оставил Мурманск в дымке голубой,
У экипажа радужные планы -
Вернуться ровно через год домой.
Шел пароход, и злые ветры норды
Вздымали волны, волны за кормой,

И высились норвежские фиорды
Загубленной, изрезанной стеной.
Шел пароход все дальше, курс на запад,
И днем и ночью, в ураган и в штиль,
Витал в каютах океанский запах,
А соль на палубе не смоют и дожди.
За пароходом следом"птицы
То низко, то взвивались в небеса,
И не спешили с кораблем проститься,
Хотели рассказать про чудеса.
Экипаж парохода
Красивый пароход «Пролив Дианы»,
Команда - двадцать восемь человек,
И мудрого такого капитана
Моря не знали весь XX век.
Овеян он ветрами океанов
И просолен волнами всех морей,
Конечно, Бутаков не без изъяна.
 Где не бросал корабль якорей?
Старпом Олег следит за всем на свете:
Дежурят ли матросы или спят,
И нет ли дыр в спасательном жилете,
На мачте реет ли Российский стяг?
Есть боцман, уважаемый Черкашин,
В ответе он за полный такелаж,
По возрасту он в экипаже старший,
Всех взятых вместе опытнее аж!
М*сье Баранов, он механик главный,
Среди матросов по прозванью «Дед»,
Интеллигент, душевный, честный малый,
Политик умный, равных ему нет.
Леонов - электрический механик,
На судне он налаживает свет,
Чтоб не было в шторма особых паник.
Он знает толк. Он в море восемь лет.
В любом порту он, как американец,
Неплохо по-английски говорит,
Одет прилично и на туфлях глянец,
К нему весь экипаж благоволит.
Любимец экипажа - повар Женя,
Он самый молодой на свете кок,
Добавки выдает без возраженья.
Любимый автор у него - Ликок.
У фельдшера работ на судне мало,
И что ни день - у Виктора прогул,
Что в рейсе морякам не доставало -
Зубов бы столько, сколько у акул.
Команда - это шутки, смех и радость,
Матросы - жизнерадостный народ,
А молодым морская жизнь не в тягость,
Остры, и не клади им палец в рот.
Пролив Ла-Манш
Из мрака ночи, с берегов Европы
Плыл белый ослепительный пожар,
И замер на устах матросов ропот,
На зрелище взирали не дыша.
Сверкающий хрусталь в воде Ла-Манша,
Пульсирующих тысячи огней,
У Дюнкерка под бомбами однажды
Погибло много молодых парней.
Погибли молодые англичане,
Тонули и горели здесь они,
Правительство без громких обещаний
Включило погребальные огни.
И как неопалимая купинй;
Огни, искрясь, горели на воде,
Морская изумрудная пучина
Могилой для солдат была везде.
А моряки Ла-Манша напряженно
Смотрели пристально в морскую даль,
И тысячи огней, в воде зажженных
В душе оставили глубокую печаль.

* * * * *

Восход солнца

Восток затеплился слегка,
Окрасив воды океана,
Дремало солнышко пока.
Будить матросов было рано.
Чтобы хватило всем тепла,
Чтобы повсюду быть желанным,
Купалось, мылось добела,
Морские принимая ванны.
Закончив ванну, бодрый шар,
На плечи понакинув пурпур,
Хозяйским глазом, не спеша
На океан взглянул он бурный.
А утренний проказник-бриз,
Играл шутя он с бурунами,
И из своих пурпурных риз
Вставало солнце над волнами.
Мрак ночи утонул в воде.
Торжествовал рассвет победу,
Свет алый властвовал везде,
Кто видывал картину эту?
В чудесных красках небосклон.
А океан был тих и ласков,
Весь розовым казался он.
Рассвет сорвал ночную маску.
 

* * * * *
Заход солнца

Садилось солнце в океан,
Казался он то ярко-красным
То темно-синим и атласным,
Как будто в голове дурман.
Прозрачен воздух и вода,
Все небо в полосах красивых,
Снопы лучей пурпурных, синих,
И ярко-золотая дать.
Еще волшебней горизонт,
Как бастионы, были тучи,
Огненно-дымчаты, могучи,
И призрачно-зеленый фронт.
Последний миг горят лучи,
Мрак ночи все крадется ближе,
Волна зел?ный лучик лижет,
И звезды вспыхнули в ночи.
Тьма обступила пароход,
Ночь южная благоухала,
А за кормой волна вздыхала.
И к тайнам открывала вход.
Вдруг стало жутко на душе,
Как будто что-то рядом дышит,
И ясно тихий ш?пот слышен:
Подводный мир вокруг кишел.
 

* * * * *
Атлантический океан

В океане широка дорога,
Не видать конца и края ей
Белоснежных альбатросов много,
Очень мало встречных кораблей.
Изредка летающая рыбка
Заблестит на солнце серебром,
Пронесется над волною зыбкой,
С пенистым сольется буруном.
Проплывет громадный кит лениво,
Поиграет в прятки сам с собой,
Выпустит фонтан воды игриво
И нырнет достать дно головой.
В океанском голубом просторе
Не услышишь радостную трель,
Птичьего веселого нет хора,
Берег ищет серая пестрель.
В штиль вокруг торжественно и тихо,
Только ропот светло-синих волн,
В бурю ввысь взметает воду вихрь,
Океан бесовских звуков полн.
Океан, как исполин великий,
На груди проносит корабли,
Чтоб не ослепили солнца блики,
Чтоб они доплыли до земли.
 

* * * * *
Гибралтар

Курс на восток держал «Пролив Дианы»,
Из Чарльстона так плыл он много дней,
И в предрассветной дымке утром рано,
Слал Гибралтар лучи своих огней.
Горели маяки Столбов Геракла,
Иначе - Геркулесовых Столбов,
Здесь финикийцы проплывали храбро,
Чтоб силу испытать морских ветров.
Про финикийцев, римлян, древних греков
Дошли до нас скупые письмена,
Но в эру новую горам и рекам
Свои арабы дали имена.
Арабский полководец, грозный Тарик
Собрал солдат воинственный отряд,
Все знали с той поры о Гибралтаре,
Про гору Тарика арабы говорят.

* * * * *

Красное море

Красное море, воды синева,
Солнечный диск раскален до бела,
+35 - так нагрета вода,
Хоть бы подул ветерок иногда.
Воздух нагрет, видно, +50,
Как моряки только вахту стоят?!
Палуба - будто бы сковорода,
Плавится обувь, такая беда!
Чтоб не горели подошвы сапог,
Сделана обувь из толстых досок,
Обувь крепится ремнями на ноге,
Очень удобно ходить налегке.
Если по палубе нужно бежать,
Кажется, мчится конная рать,
Звон от металла и грохот такой -
Уши зажмешь поневоле рукой.
Если подул с берегов ветерок,
Он принесет много бед и тревог,
Шторм начинается в море тогда.
Красное небо. Краснеет вода.
Бь?т как картечью, песком по лицу
В нос и в глаза задувает пыльцу,
В щелях на палубе - красный песок,
Как по барханам следы от досок.
Так же внезапно вдруг ветер исчез,
Берег виднеется, сказочный лес.
Это мираж. Леса,берега нет,
Солнышко шлет всем горячий привет.
Как-то пловец опустился на дно,
Что он увидел, сказать не дано,
Был перед ним ботанический сад,
В нем ли остаться, всплывать ли назад?
Перья, цветы и кораллы, как лес,
Только подводный. В нем много чудес,
Яркие краски в подводном лесу,
Юркие рыбки дозор в нем несут.
Ярким кораллам крылатки подстать,-

Лучше ее никогда не видать,
Словно у бабочки крылья на ней,

Много иголок, ежиных длинней.
Огненно-красная рыбка летит,
В каждой колючке яд кобры таит,
Чем-то похожа на зебру она,
Вдоль тела полоски от глаз до хвоста.
Солнце садится. Багровый закат,
Вдруг из воды появляется скат.
Море вскипает, нарушена тишь,
Скат, как большая летучая мышь.
Доли секунды - и переворот,
И, обнажив белоснежный живот,
Падает в воду, уходит ко дну,
Вмиг поднимая большую волну.
Скат устремляется к «небу» опять,
Свой пируэт хочет вновь повторять,
Редкостный танец начнет он с глубин,
Зрелище - чудо, коль скат не один!

* * * * *

Аден

Приятно после многих дней пути
Сойти на берег, погулять по суше.
Придется на день в Аден-порт зайти,
Чужой язык здесь сильно режет уши.
Древнейший город врезался в скалу
И три квартала тянутся вдоль моря,
Четвертому нет места на молу,
За перевалом скрылся, видно с горя.
До нашей эры был построен порт.
О нем географы Эллады Древней знали,
Для англичан был Аден - город-форт,
С военной базой там на перевале.
Над Аденом 130 с лишним лет
Английский флаг свободно развевался,
Нет базы и британцев больше нет,
На башне каменный Биг Бен остался.
Красив и экзотичен Аден-порт,
В нем сейнеров швартуется немало,
И лайнеры с фелюгой борт о борт,
Как ящер, длинный танкер у причала
В библейские, былые времена
Облюбовал народ вулкан потухший,
И в кратере селились племена,
Скрываясь бегством от врагов бездушных.
Стал Кратер центром Адена потом:
Красивые дома, дворцы, бассейны,
Нет в Кратере земли, базальт кругом.
И нет почти на улицах растений.
Когда закрыла небо темнота,
В ней растворились и исчезли горы,
На улицах возня и суета.
Открыты двери, сняты все запоры.
Зажглись гирлянды красочных огней,
Играющие в мяч кричат мальчишки,
Из магазина музыка слышней,
Там продают транзисторы и книжки.
Беседуют в кофейнях старики,
Купить товар торопят зазывалы,
Народу много, шансы велики
Продать и получить доход немалый.
Сильней бурлит людской водоворот,
И перепутались в нем звуки жизни,
Мулла поет гортанно у ворот,
Дивится бедуин дороговизне.
Над Кратером несется аромат
То нежный, а то терпкий запах лука,
Банан, гвоздика, перец и томат -
Товар и оптом и отдельной штукой.
Одежды женщин и мужчин ярки,
Они цвета всей радуги впитали,
Мужчины носят яркие платки,
За сеткой - лица женщин в покрывале.
Бьет десять. Затихает все кругом,
Усталый город быстро засыпает,
Крадется мгла ночная в каждый дом,
Звезда над рейдом кораблям мигает.

* * * * *

Остров Мадагаскар

Оставив Аден в Аравийском море,
Корабль вошел в Индийский океан,
С восточными ветрами часто споря,
И рассекая дождь, густой туман.
Вдоль Африки, на юг, к Мадагаскару,
На остров детской, давнишней мечты,
На рикшах съездить к главному базару.
Вдоль улиц видеть чудные цветы.
Таких оригинальных, чудных зданий,
Нигде такой архитектуры нет,
И учтено немало всяких знаний,
Чтоб красками играл в них солнца свет.
А на базаре горы апельсинов,
Лимонов, мандаринов, есть дурьян,
Дурманят запахи из магазинов,
От ароматов поневоле пьян.
Восточные приправы, здесь их море:
Гвоздика, перец, сладкая ваниль,
И хвалит фермер в праздничном уборе
Корицу, базилик, шафран, имбирь.
Различные поделки из бамбука,
И чучела животных, райских птиц,
Удобные для рыбаков самбуки,
И ритуальных множество вещиц.
Из кожи крокодильей куртки, сумки
Красивы и изящны, спору нет,
Из тростника корзины и шкатулки,
А шляпы в моде много-много лет
Хлопочет и шумит с утра столица,
До поздней ночи жизнь там бьет ключом,
И вписаны в историю страницы,
Где лестью, подкупом, а где мечом.
Красивый остров, сказочно богатый
Приветливо махал ветвями пальм,
И уносились мысли вновь куда-то,
В другую экзотическую даль.

* * * * *

Окрестности Кейптауна

1. Столовая гора

Вблизи Кейптауна Столовая гора
Особенно прекрасна на рассвете,
И почивают облака там до утра,
Пока их солнца лучик не осветит.
Огромный плоский поднимается массив
На целый километр над океаном,
В любое время суток сказочно красив,
Красивее, когда покрыт туманом.
Залив столовый образует полукруг,
Вода меняет цвет по настроенью.
Залив становится голубоватым вдруг,
Потом зеленым, по его хотенью.
Вдали вздымаются отроги мрачных скал,
Пред взором волны без конца и края,
То ропот тише, океан как будто спал,
То громче, и волна с волной играет.
Господствуют в заливе южные ветра,
Одновременно и с юго-востока,
О, проплывающий корабль, не жди добра,
Ветра в заливе бьются так жестоко!
Залив Столовый - закипающий котел,
Беснуются, бурлят и стонут волны,
Не ясно, кто кого здесь силой превзошел,
Но крики волн отчаяния полны.
И бьются волны о Столовую гору,
С огромной силой их бросают ветры,
И мириады брызг в полдневную жару
Сверкают вдоль горы на километры.

* * * * *

2.Львиная голова

У Львиной головы - курортные места,
Богатые видны повсюду виллы,
Как будто у художника сошли с холста,
От красоты взгляд оторвать нет силы.
Всегда цветут вечнозеленые сады,
От гроздьев винограда гнутся лозы,
И постоянно зреют на ветвях плоды,
И круглый год здесь громыхают грозы.
Ещ? прекраснее заоблачная высь.
Оттуда, низвергаясь, водопады
Клубятся паром и несутся с ревом вниз,
Братаются с рекой, и встрече рады.
Цветущие растения на склонах гор
Сплошным, густым ковром их покрывают,
В кустах немолчный сладкозвучный птичий хор,
Невиданные плицы распевают.
По цвету склоны гор - чистейший изумруд,
Вкрапляется в него цветок красулы,
Он ярко-красный, как рубин, то там, то тут,
Преподнесла природа дивные посулы.
Как будто небо здесь упало с высоты,
Цветы, его осколки - лазуриты,
Мозаичный ковер редчайшей красоты -
Он выткан аметистом и дравитом.
Вот по соседству ярко-желтые цветы,
Как груды золота по изумруду,
Цветов роскошных темно-пурпурных зонты,
И словно жемчуг порассыпан всюду.
Везде цветущие долины и луга,
На много миль сады вдоль всей дороги,
И неизвестно местным жителям пока,
Быть может здесь и обитали Боги.
Залив Столовый и Кейптаун далеко,
Пред взором Атлантические воды.
В Америку, в Бразилию теперь влекло,
А сколько ж дней до Итажаи хода?

* * * * *

Бразилия

Бескрайний синий океан,
И волны с белыми гребнями,
Так проходили дни за днями,
А что сулил густой туман?
Когда же будет континент?
Вновь солнце ярко заблистало,
Вода зеленою вдруг стала,
И встречи близился момент.
Вода вся желтая вокруг,
Знать ближе к устью Амазонки,
Иль желтизна в глазах спросонку?
Весь океан стал желтым вдруг.
Е? не видно берегов,
Река к Атлантике полога,
Единая в стране дорога,
Не счесть притоков, рукавов.
Страна таинственна, дика,
И не освоена, как прежде,
На пароходы вся надежда,
Главнейший транспорт там пока.
Каких здесь рыбок только нет!
Размеры, форма и окраска -
В быль превратившаяся сказка,
Что помнится всем с детских лет.
Вот стаи двухметровых рыб
И косяки арапаимы,
Дельфины проплывают мимо,
У борта вызывают зыбь.
Пиранья страшная живет.
Гроза в реке всего живого,
Не надо встречного такою!
И скат, любитель мутных вод.
А в предвечерние часы
Вдруг из воды звон колокольный
Сзывает всех, кто богомольный,
Умбрина - длинные усы.
Звон колокольный все слышней,
Тональность звуков ниже, выше,
Как будто под церковной крышей
К вечерне звал протоиерей.
В Бразилии один сезон,
Двенадцать месяцев там лето,
Народ всегда легко одетый,
Простуды же не знает он.
Туристов и ученых тьма,
Бразилия - страна загадок,
Нигде не видно там палаток,
Поход - сплошная кутерьма.
Еще загадочнее лес:
Бамбук и пальмы, эпифиты,
Растут лианами обвиты,
Вздымаясь часто до небес.
Каких деревьев только нет:
Одни растут горизонтально
Другие - строго вертикально,
Иные - ветви в перепл?т.
Как снег есть белая листва,
Атласная и с желтизною,
Кроваво-красная порою,
И с серебром у большинства.
Лес тайны ревностно хранит,
Ошибок вовсе не прощает,
Туристов много погибает,
Кто Ариадны бросил нить.
В Бразилии красот не счесть,
Колибри среди всех - шедевры,
Такие сказочные перлы
В какой стране на свете есть?
Летит пылающий рубин,
Нет, это что-то золотое,
Вмиг оперение другое,
То изумруд, то турмалин.
Завис колибри над цветком,
И в чашу погрузился клювик,
Нектар цветочный он так любит,
В любом цветке и стол, и дом.
Леса Бразилии, как рай,
Таинственные орхидеи,
Вокруг - реш?нные идеи,
Смотри, схоласт, и выбирай.
Вс? поражает: рыбы клев.
Везде цветы - душе отрада,
Пестры у бабочек наряды.
Устройство гнезд у муравьев.
Леса Бразилии, как ад,
В них кровожадные москиты,
И пауки там ядовиты,
И муравьи, что всех едят.
Исходит от дерев дурман,
И там и сям кишат термиты,
В болотах воздух ядовитый,
Ещ? губительней - туман.
В одной стране и ад, и рай,
Что для уч?ного полезней,
Болота, что таят болезни,
Иль красота, сам выбирай?!

* * * * *

Возвращение

«Пролив Дианы» вновь в пути,
И чайки за кормой, как прежде,
Как надо много миль пройти,
Чтоб засиял маяк надежды.
Сначала посетить Гавпорт,
Зайти за грузом в Пенсаколу,
И ластится Гольфстрим о борт,
Плывут за корабл?м акулы.
Теперь в попутчиках Гольфстрим,
И вместе с ним на Ригу, Таллин,
Корабль ждут Неаполь, Рим,
Другие сказочные дали.
Апрель 2000г.
 

* * * * *
НИТЬ ЖИЗНИ

Жизнь - это сложная штука,
Хочется счастливо жить,
Входит беда в дом без стука,
Узел ложится на нить.
Хочется век жить богато,
Деньги лопатой грести,
Тратим доход скуповато,
А на столе хлеб да щи.
Хочется жить не болея -
Следуют хвори гурьбой,
Сильного трогать не смеют,
Слабый один держит бой.
Тонкая нить рвется часто,
Связывать надо опять,
Клото - богиня всевластна,
Лишки не станет мотать.
Сверит Атропос по свитку,
Сколько кому надо жить,
И не допустит ошибку -
Тут обрывается нить...

* * * * *

Грипп
Отцу Синицыну В.Е.

Был Егорыч непоседа,
Не узнать теперь нам деда,
На рыбалку не спешит,
На кровати все лежит.
Утром шел за молоком
Или даже в Исполком,
Нес с базара всем нам хлеба,
Теперь дремлет до обеда.
Шустрым, бодрым был наш де
Что случилось? Где ответ?
Привязался к деду грипп:
Дед закашлял, дед охрип
Днем по тридцать раз чихал,
Ночью бредил и стонал.
Ну, Егорыч, расправляйся,
Ну, Егорыч, поправляйся!
Не лежи на жаркой печке,
Рыба горько плачет в речке,
Выходи-ка со двора,
На рыбалку, ведь, пора!
Прочь дурное новожденье,
У тебя, ведь, День рожденья.
Мы тебя все поздравляем,
Счастья, бодрости желаем!
Март 1990г.

* * * * *

Клеопатра
Дочери И.Егерь-Дюрановой

Ты в юности блистала красотой.
Хотя ты не жила в эпохе той,
С царицей в чем-то сходство отыскали,
Тебя, ведь, Клеопатрой называли,
А ты жив?шь в России, и сейчас,
Вот о царице для тебя мой сказ.
Так давно это было в Египте,
Клеопатра царицей была,
Написали о ней в манускрипте,
И до нас ее слава дошла.
Ветерок шевелил занавески,
Шиты золотом были они.
Всюду мрамор, картины, подвески,
И цветы на полу, на окне.
Воздух был напо?н ароматом,
Рокот моря звучал за стеной,
Все дела у царицы шли ладом,
Не хотелось ей жизни иной.
Из тончайшего ш?лка одежда,
Драгоценный был пояс на ней,
Как мужчины таили надежду,
Как хотели понравиться ей!
Низкий лоб, но широкий, красивый,
Словно выточен греческий нос,
Солнца луч, золотой и игривый
Утопал в волнах ч?рных волос.
Губы страстные, полные губы
Приоткрыты в улыбке во сне,
Обнажив очень ровные зубы,
Что белели во рту, словно снег.
А глаза цвета Кипрской фиалки,
Излучали свет зв?здных глубин,
Взгляд волшебницы, норов гадалки.
Не постиг этот взгляд ни один.
А когда пробуждалась царица,
Огоньки загорались в глазах,
Взгляд зовущий и властный, как жрицы,
Голос страсти звучал на устах.
Покоряла мужчин томным взглядом,
Словно музыка лилась из уст, Б
ез не? жизнь была просто адом,
Без нее смысл жизни был пуст.
Юлий Цезарь, Великий Антоний
Покоряли страну за страной,
Шел дурман от ее благовоний,
Покорила улыбкой одной.
В Клеопатре жил дух злой, надменный,
Все законы тот дух презирал,
Обрекал на позор непременно,
Он судьбою империй играл.
Как поток огнедышащей лавы
По пути вс? сжигал и крушил,
Ее сила таилась и в славе,
И в сиянии гордой души.
В ней был блеск, что присущ лишь царице,
Был и гений военных мужей.
Дух мотавшей богатства блудницы,
Тайна звездных, пустынных ночей.
Почему мы живем не в Египте,
Как отбросить те тысячи лет,
Чтоб о ней не читать в манускрипте,
А попасть к ней на званный обед!
Поглядеть бы на чудо природы,
Хоть бы взглядом испить красоту!
Но теперь там другие народы,
И живем мы в эпоху не ту.
Сентябрь 2000г.

« 1 2 3 »

[ Вернуться в раздел Культура | Вернуться в главный раздел ]