На востоке Пустошкинского района расположена Забельская волость. Местность эту с давних времен населяют люди, которых называют староверами или старообрядцами. Как сохранили они до сих пор свою веру, не слились с «господствующей» церковью и не выродились в секты?
     Первое появление староверов на нашей земле отмечено в конце XVII в. В массе своей это были выходцы из Новгородской земли. «Никоновы» нововведения встретили отпор и со стороны части местного населения, так что беглецы находили здесь радушный прием.
Вот что писал об этом Н.И. Зорин, невельский краевед, преподаватель русского языка и литературы: «Прилив населения из восточнорусских областей, несмотря на польские кордоны, продолжается. Сюда бежали, спасая веру своих отцов, старообрядцы, привлекаемые обилием земли, минимальными арендными платежами, густыми тенистыми лесами, так любимыми ими, близким для них бытом населения. Паны содействовали этому бегству, превосходно зная, что старообрядцы, гонимые за веру за пределы России, будут ярыми, непримиримыми врагами своего отечества. Этих старообрядцев много и теперь в Невельском уезде, в Маевской, Долысской, Новохованской и Изочинской волостях, ими населены целые деревни. Они появились здесь частью в 1735 г., частью в 1764 г.<...>»2.
     В конце 1690 г. ведущее место среди беспоповцев занял дъячок из Крестецкого Яма Феодосии Васильев, ушедший в 1694 г. со своими приверженцами в Польшу.3 Граница России с Польшей в то время как раз проходила по территории современного Пустошкинского района.
       Феодосии Васильев происходил из древнего рода князей Урусовых. Обосновался Феодосии возле города Невеля и основал там общежительство в селе Русаново. Здесь на землях пана Куницкого были основаны обители, в которых спасалось до 600 мужчин и до 700 женщин. Федосеевцы распространили свое влияние и на соседние уезды. «Невельское общежительство», давшее началу одному из самых влиятельных течений в староверии — «федосеевскому» толку, просуществовало недолго. В 1707 г. обители были разграблены польскими солдатами, и Феодосию было разрешено поселиться в России, в Вязовской волости Великолукского уезда.4 Покровительствовал Феодосию Васильеву сам Александр Меньшиков, на земли которого 4 апреля 1708 г. и получили разрешение поселиться старообрядцы.5
     В состав Вязовской волости входили тогда деревни Пустошкинского района: Алушково, Чурилово, Бессоново и др.
Но, хотя некоторое время Феодосию покровительствовал сам Светлейший — «полудержавный властелин», судьба самого основателя «федосеевского» толка оказалась трагичной. В 1711 г. Феодосии отправился в Новгород, где попал в руки новгородского митрополита Иова. Там, в тюрьме, он и принял мученическую смерть «за старую веру».
«После смерти Феодосия Васильева большая часть его последователей обосновалась на Ряпиной мызе в Юрьевском уезде. Ряпина мыза была подарена князем А. Д. Меньшиковым во владение Феодосию Васильеву еще в 1710 г Однако на новое место федосеевцы переселились, когда Феодосия уже не было в живых и руководителем общины стал его сын Евстрат (1689—1768 гг.) <...>.
      Здесь федосеевцы или старопоморцы (как они сами называют себя), прожили до 1719 г., когда по доносу их бывшего наставника Константина Федорова, присоединившегося к господствующей церкви и впоследствии получившего сан священника, к ним была послана военная команда, разорившая новые обители. <...> Многие, испугавшись, бросили все и разбежались, кто куда мог: Евстрат Васильев бежал в Польшу, где продолжил свою проповедь, другие бежали в Курляндию, Лифляндию, Валахию, Стародубье и иные места. <...> Часть федосеевцев вернулась на место своей прежней обители — в Вязовскую волость. Места эти, достаточно глухие и окру¬женные со всех сторон непроходимыми лесами и живописными озерами, были сплошь старообрядческими.»6
       В районы «зараженные расколом», властями назначались самые подготовленные священники, но переубедить старообрядцев в преимуществах новой веры было нелегко. Старообрядцы гораздо лучше знали священное писание, чем «никониане».
Среди старообрядцев активно распространялось просвещение. В условиях значительной неграмотности сельского населения, грамотные старообрядцы привлекали новых сторонников.
      После смерти Феодосия Васильева и распада его общины Псковская земля перестает играть главную роль в старообрядческом движении. Но основные взгляды старообрядцев не изменились до сих пор. По — прежнему считается, что спастись от преисподней в загробной жизни можно только «древлим благочестием и праведной жизнью». А для этого необходимо соблюдать все каноны старообрядчества и ограничить свои контакты с внешним миром.
     Свою вынужденную изолированность от внешнего мира, старообрядцы восполняли исторической памятью, осознанием своей непрерывающейся связи с прежней, дониконовской Россией, с ее традициями.
      «Жили старообрядцы обособленно, жениться и выходить замуж можно было только за староверов. В семьях сохранялось строгое подчинение: есть можно было только после старших, если в избу заходил гость, то без разрешения хозяина порога не смел переступить. У каждого была своя посуда, которую после еды нужно было отмолить. При этом посуду ополаскивали святой водой, которую сами и готовили, используя золотые и серебряные кресты. Староверам строго запрещалось пить, курить, сквернословить, ибо Дух Святой в доме пребывать не будет. Нельзя было пищу опускать в солонку, это называлось христопродажничеством. Для гостей держали особую посуду. Народ староверы был крепкий, доживали до глубокой старости. К сельским фельдшерам относились с недоверием, больше обращались к своим бабкам-знахаркам.
     К детям своим старообрядцы относились очень строго, но никогда не били. Находили другие способы наказания за проступки: лишали пищи, надолго ставили в угол. В Великий пост мужчины не брились и не постригали волосы. Как обязательный элемент одежды всегда присутствовал плетеный пояс, а на плетенке из суровых ниток носили крестик.
     Старообрядцы отличались особым трудолюбием, не работали только в праздники, а в остальные дни — от зари до зари. Так же воспитывали и детей, прививали им бережное отношение к природе. Даже если ветку ломали случайно, просили сразу прощения; работая в огороде, принято было разговаривать с растениями.
     Конечно, строго соблюдались все посты. Молились и утром, и днем, и вечером, а также до еды и после еды. Из всех церковных таинств признавали крещение и прощение. В праздники и воскресные дни староверы обязательно посещали свою церковь или молельный дом. При крещении детей погружали в очень холодную воду. Часто этот обряд совершали на реке, опуская ребенка в прорубь».7
      После раскола православной церкви старообрядцы не приняли ни новый многоголосный стиль пения, ни новую систему нотной записи. Сохраняемое староверами крюковое нотное письмо получило своё название от способа записи мелодии особыми знаками — «знаменами» или «крюками». В Старообрядческой церкви пению придается высокое воспитательное значение. Петь надо так, чтобы «звуки поражали слух, а заключающаяся в них истина проникала в сердце». Молящийся человек должен петь своим естественным голосом, в фольклорной манере. В знаменном пении нет пауз, остановок, все песнопения исполняются непрерывно. Во время пения достигается однородность звучания, петь нужно как бы в один голос.
     Состав церковного хора в старые времена был исключительно мужским. Староверы для погребения умерших шили саван. На кладбище покойника никогда не поминали, а раздавали милостыню. Поминали умершего дома овсяным киселем и окрошкой. На могиле устанавливали каменный крест или выкладывали его из земли.
Крестятся староверы двумя пальцами: «Два перста — высший и средний великие вместо сложенные показывают тайну Господа нашего Исуса Христа, ибо это есть совершенство Бога и человека!».
Иконы у старообрядцев чаще всего раскрывающиеся — створцы, состоящие из 4—5 створок. Бывают они деревянные и металлические, но последние встречаются чаще.
      В XIX в. в Невеле регулярно проходила знаменитая ярмарка, собиравшая староверов со всей округи.
«<...> рыкшинские, песчанские и язненские старообрядцы, которых всего в уезде до 3800 человек, съезжаются в городе на Крещение перед масленицей, чтобы высмотреть себе невест и, по старинному обычаю, увезти их ил глазах у всего народа на своих бойких, хорошо откормленных лошадках»1".
     Старообрядцы на наших землях возводили свои храмы, называемые «молельни». Руководили службой духовные наставники. Нередко это были женщины.
      В начале XX в. на территории Пустошкинского района находились следующие староверческие молельни: д. Гритьково (возле д. Щукино, бывшая Еженская волость), д. Загутье и Воробьи (бывшая Копылковская волость), Пружинец  ( бывшая Рыкшинская волость Невельского уезда),. Последняя была зарегистрирована 18 апреля (1мая) 1907 г. Витебским губернским правлением как старообрядческая община феодосиевского согласия. Интересный комплекс деревянной клетской старообрядческой церкии с рубленым домом священника находился недалеко от границ Пустошкинского района в д. Яковлеве Себежского района (конец XIX — начало XX вв.). Он сохранился до наших дней.
      В начале XX в. главным духовным центром старообрядцев окрестных волостей становится деревня Большой Пружинец, находившаяся в Рыкшинской волости Невельского уезда Витебской губернии (теперь Пустошкинского района Псковской области). В Пружинце находилась известная федосеевская моленная, которая привлекала староверов со всей округи. В молельном доме вокруг были иконы, наставники стояли на двух крылосах, мужчины и женщины отдельно.
      Старожилы до сих пор вспоминают о красоте богослужения и богатом убранстве моленной. Здесь было редкое собрание старопечатных и рукописных книг, а также писаных и меднолитых икон." По клировым ведомостям Язненской церкви 1850г. при моленном доме в д. Пружинец числится староверов 596 человек, 301 мужчина и 295 женщин. 12
      В 1914 г. Пружинскую общину беспоповцев федосеевского согласия возглавлял наставник Иван Спиридонович Спиридонов, живший в деревне Петраши. Старожилы воспоминают таких служителей: наставники Логин, Демид, Максим Илларионович Малышев.
       Старообрядческая моленная была разорена в 1950-е годы. Здание разобрано и перевезено в д. Копылок. Вся ценная утварь была увезена на грузовике, а старинные книги и иконы погибли в пламене костра. Местные староверы продолжали молиться в деревне Петраши в доме последнего наставника Пружинской общины Якова Андреевича Кожурина (род. в 1895 г. в д. Хлупикино Забельского сельсовета, ум. в 1971 г.) После его смерти обряды исполняла его жена Екатерина Антоновна. Затем их дочь — Агафья Яковлевна Уликова. Сюда приезжали староверы из самых разных мест. Агафья Яковлевна крестила, принимала на исповедь, провожала покойников в последний путь. До последних своих дней исполняла она обязанности духовного наставника (ум. в 1998 г.)13.
     Сын Якова Андреевича Яков Яковлевич Кожурин родился в д. Колпаково в 1937 г. Посещал школу в д. Петраши, а затем — Забельскую школу. Закончил Великолукский железнодорожный техникум. После армии учился в Ленинградском Государственном университете на философском факультете. В 1970 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1980 — докторскую. Преподавал философию в сельскохозяйственном институте в г. Пушкине. Доктор философских наук, профессор. В течение 10 лет был директором Государственного музея истории религии и атеизма, хотя воинствующим атеистом никогда не был.
      С 1986 г. — заведующий кафедрой философии Ленинградского финансово-экономического института. Умер в 1992 г. Похоронен по христианскому обряду в родовой ограде на кладбище в дер. Петраши. У Якова Яковлевича два сына — Кирилл и Антон. Кирилл вспоминает: «Когда мне было 10 лет, и я еще не был крещен, отец учил нас с братом церковнославянскому языку по Азбуке и Страстям Христовым. Учили наизусть Символ веры».
      Антон Яковлевич Кожурин — кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГПУ им. А.И. Герцена. В 1992 г. закончил философский факультет СПбГУ, в 1997 г.защитил кандидатскую диссертацию на тему «Социальные аспекты антропологии К.Н. Леонтьева и В.В. Розанова». Круг интересов — социальная философия, антропология, история философии. Автор 31 печатной работы14.
      Кирилл Яковлевич продолжает дело своего деда Якова Андреевича Кожурина. Каждый год в отпуске приезжает на родину своих предков в д. Петраши Пустошкинского района и проводит молебны.
      Кирил Яковлевич Кожурин окончил философский факультет Санкт-Петербургского государственного университета. В 1999 г. защитил кандидатс¬кую диссертацию по философии (тема диссертации — «Проблемы культуры и религии в концепции Кристофера Доусона»). В настоящее время — доцент кафедры философии Санкт-Петербургского Государственного университета экономики и финансов, член Российского философского общества. Автор более 20 научных и 10 литературных публикаций. Автор поэтических сборников «Carmina» (M., 2000), «Ворожея», «Изборник», поэтического аудио-альбома «Царский путь» (1998, издан в качестве приложения к журналу «Волшебная гора»), С начала 2000-х гг. выступил также в качестве переводчика и научного редактора ряда философских и культурологических текстов Сейчас работает над учебным пособием для студентов и аспирантов высших учебных заведений «Культура русского старообрядчества XVII—XX вв.».
      Наряду со светской работой последние три года преподает в Воскресной школе при Невской Старообрядческой Поморской общине (лекции по экзегетике, катехизису, истории Староверия). При его непосредственном участии выпущены учебные пособия для Воскресной школы «О спасении и заповедях блаженств» (2005), «Краткий катехизис», «Краткий очерк по истории Древлеправославной Поморской Церкви Христовой», а также книг;! «Староверие в Петербурге»15.
       Как бы объясняя своё пристрастие к людям древней культуры, Кирилл Яковлевич Кожурин пишет в предисловии к своей книге «Духовные учителя сокровенной Руси»: «Несколько лет назад мне посчастливилось впервые побывать на старообрядческой церковной службе. Было это в Москве, ни Рогожском кладбище, у старообрядцев-поповцев. Миновав квартал современных городских построек, я вошел под своды огромного Покровского собора и неожиданно оказался в... Древней Руси. Никакие самые смелые вымыслы писателей-фантастов о машине времени не могут сравниться с тем потрясением, которое мне довелось тогда пережить, реально перене¬сясь в XVII столетие. Я стоял как завороженный, слушая древнее знамен¬ное пение, видя перед собой неземные лики на иконах, освещаемые лишь восковыми свечами, людей, молящихся в старинных русских одеждах... Я стоял не шелохнувшись, боясь, что видение вдруг исчезнет, растает, словно сказочный сон. Вот она, сокровенная Русь<...>»16.
       В семье потомков староверов, проживающих в г. Пустошке, бережно хранят паспорт, выданный Жаморе Андрею Семеновичу в 1918 г. на один год. В нем записано: « № 24 по списку. Вероисповедание: старообрядец. Возраст 28 лет, женат, находится при нем жена Марфа Ивановна, 24 лет. Предъявитель сего гражданин Витебской губернии Невельского уезда, Рыкшинской волости, д. Шуменец Андрей Семенович Жамора уволен в разные города и селения Российской Империи от нижеследующего числа по 28 февраля 1919 г. Дан с приложением печати, тысяча девятьсот восемнадцатого того февраля 28 дня. Председатель Совета: А. Баболкина». Из рассказов правнучки Андрея Семеновича Власиковой Валентины Ивановны:
       «Мой прапрадед Семен был человеком зажиточным. Кроме надела земли было у него 9 коров и три лошади. Семья была большая. С хозяйством справлялись сами, наемных работников не привлекали. Когда в 30- ые годы стали раскулачивать зажиточных крестьян, Семен, продав хозяйство, вмес¬те с семьей уехал на жительство в г. Великие Луки. В годы войны семью прадеда Андрея Семеновича судьба забросила на Южный Сахалин. Андрей Семенович работал на золотых приисках «Херпучи». Был заядлым охотником. Постоянно ходил в косоворотке и обязательно подпоясывался поясом. В 50-е годы семья возвращается на родину в д. Забелье. В Сибири остается его сестра Мария, которая к тому времени вышла замуж за зам. начальника тюрьмы Воля Гойхмана. В настоящее время там живут их дети и внуки. Мама хорошо помнит жену Андрея Семеновича Марфу Ивановну. Она была истинной староверкой, строго соблюдала все посты и обряды. Учила молитвам мою мать Татьяну Владимировну. Власти всячески притесняли староверов. Церкви не было. Ходили молиться в д. Петраши, где жил батюшка. К нему ходили тайком крестить детей, отпевать покойников. Прадед Андрей Семенович умер в 1968 г., похоронен на староверческом кладбище в д. Забелье. , там же похоронены два его брата и жена Марфа. Прабабушкино кладбище находится в д. Алушково (д. Жигулино), там похоронены её мать и брат. Хоронили усопших обязательно в саване. Прабабушка Марфа сама шила себе похоронную одежду: рубаху, сарафан, саван и обязательно вручную. Саван шила из двух больших полотен, сложенных углом. Умершего заворачивали в этот саван как младенца. Обязательно закрывали им голову, чтобы «глазки не засыпались землей».
      У прабабушки было радио, но в праздничные дни и в воскресенье она его не включала. Эти дни нужно было посвящать молитве. У прабабушки Марфы был специальный маленький коврик, который она клала себе под ноги во время молитвы, стоя на коленях. Еще у неё был маленький атрибут, сшитый из материи, из маленьких треугольников, как бы переплетенных друг с другом лесенкой. Назывался он лестовка. Во время молитвы, прабабушка перебирала его как четки. Еще мать помнит, что в доме ели обязательно только деревянными ложками, каждый из отдельной чашки» ". Про¬шло время, и теперь истинных староверов осталось мало. Многие уже не придерживаются строго старообрядческих правил и обычаев, а их дети в большинстве своем крещены в новообрядческих церквах. Нет уже той строгости жизни у староверов, проще стал их быт. Но есть какая-то особенность, отличающая этих людей и сегодня. Какая-то внутренняя стойкость, высокая сила духа. Староверы, ныне проживающие в Пустошкинском районе, считают себя приверженцами «поморского» согласия. Духовным центром для староверов наших мест является Санкт-Петербург, где находится Невская Старообрядческая Поморская община.
      В Псковской области в настоящее время действуют молодежные лагеря, где собираются наставники Древлеправославной Поморской церкви. В селе Усть-Долыссы (Невельский район) подобные слеты проходят каждое лето. Участники слета учатся знаменному пению, церковно-славянскому языку, а также совместно проводят богослужения20.
      Участники Пятого Международного летнего лагеря молодежи Древлеправославной Поморской Церкви в июле 2006 г. в деревне Репище Невельского района Псковской области провели крестный ход и установили памятный поклонный крест на месте бывшего поморского храма.
     В 2007 г. в ознаменование трагической даты — трехсотлетия разрушения «Невельского общежителъства» (1707 г.) — Российским Советом Древлепра¬вославной Поморской Церкви решено было воздвигнуть Поклонный Крест на месте предполагаемого нахождения одного из «федосеевских» скитов в бывшей д. Обитель. Вот что писал об этом событии глава администрации Окнийской волости Новосокольнического района Юрий Николаевич Алексеев: «Работают староверы спорко, слаженно. Удивительны отношения в среде этих людей, приехавших сюда из Москвы, Санкт-Петербурга, Минска, из Сибири... Друг к другу обращаются только по полному имени, никаких там «Мишка», «Сашка» — только «Михаил» и «Александр». На всякое доброе дело — не просто «спасибо», а по-староверскому — «Спаси Господи!».
      Вот уж и Крест воздымается над собравшимися. Как-то незаметно часть пришедших облачается в черные, до пят, одеяния, в руках появляются лестовки, кадило. Еще укрепляют камнями основание Креста, а над Обителью, над всей округой уже возносится и плывет, плывет по воздуху древний знаменный напев, которого не слышала округа вот уж много десятилетий, несхожий с привычным церковным пением, но оттого не менее прекрасный.. .»21.
     «Живым остатком древней русской культуры» назвал старообрядчество академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Известный историк Н.И. Костомаров говорил о старообрядчестве, как о «крупном явлении умственного прогресса», которое в течение веков отличалось своей любовью к прениям и исканием ответа на свои духовные запросы.
     В основе жизни староверов всегда были и есть вера, семья и труд. И обязательная чистота во всем: в доме, в помыслах, в душе и теле.
Староверы особо подчеркивают, что древлеправославная вера является той верой, в которую Святой Равноапостольный князь Владимир крестил Русь, и предназначение староверов — хранить изначальное православие в неискаженном виде и передать его нашим потомкам.