В предыдущих номерах нашей газеты от 29.07. и 10.10. за этот год были опубликованы статьи московского учёного и друга Себежского края Н.П.Менышва. Сегодня мы продолжаем публикацию материалов по истории Себежской земли, выявленных в старейшем архиве нашего государства - Российском государственном архиве древних актов в Москве.

      3 (13) августа 1678 г. Речь Посполитая и Московское государство в лице послов Михаила Чарторыйского и Казимира Сапеги продлили Андрусовское перемирие 1667 г. ещё на 13 лет, начиная с 1 июня 1680 г. (инициатором продления договора о перемирии была Москва). При этом стороны договорились, что правительство Москвы уступит Речи Посполитой порубежные города Велиж, Невель и Себеж с их уездами и выплатит контрибуцию в размере 200 тыс. золотых рублей, а взамен получит Киев.
     После этого события в стенах московских ведомств, управлявших отчуждаемыми территориями закипела работа по подготовке к перемещению населения города. Сведения об этом периоде в истории Себежа отложились в фонде «Приказ княжества Смоленского» (РГА-ДА, ф.145). Прежде всего стоит сказать о том, что согласно не датированной «Росписи количества ратных людей по городам, подведомственным «Приказу княжества Смоленского» (ф.145, оп.2, ед.хр.813, л.л.1-4) в Себеже насчитывалось 400 человек, а именно 250 казаков и 150 стрельцов, в то же время в Невеле было 503 человека (в том числе 75 казаков и 300 стрельцов), а в Красном (ныне пос.Красногородск) насчитывалось 140 солдат, «на Велиже» было 150 человек, а именно 116 солдат и 34 пушкаря. Таким образом из Себежа во Псков переводилось 400 служилых людей с семьями. В феврале 1679 года был составлен «Росписной список вывезенных во Псков и в Опочку из города Себежа жилецким людям, казачьим и стрелецким женам, церковной утвари, пушкам, всяким снарядам, казны, хлебным запасам и приказным делам» (там же оп.1, ед.хр.3, л.л.1-39), которому мы и посвятим настоящую статью. Росписной список подал 6 марта 1679 г. «Оптекарского приказу лекарского дела Афонасей Мартынов», а факт перемещения всего указанного в росписном списке засвидетельствован отпиской псковского воеводы Семёна Андреевича Хованского, поданной в «Приказ Смоленского княжества» 30 июля 1679 г. Себежским стрельцом Алексеем Рубановым (оп.2, ед.хр. 252).
     Переходя теперь к характеристике самого документа, отметим, прежде всего, что «росписные списки» в первоначальном их существовании получили своё название от имени существительного «роспись» («перечневая», «именная», «платёжная», «ценовная», «сметная», «смотренная» и т.п.), перечислявшего подробно всё наличное имущество, которое наглядно должно быть представлено кому-либо. Позднее «росписные списки» стали так называться по тем «роспискам», которые составлялись воеводами при приёме или сдаче города друг другу, в чём они должны были «росписаться», т.е. скрепить своими подписями то имущество, которое имелось в городе на момент приёма или передачи.
     Вообще же «росписные списки» представляли собой описание всего, что находилось в городе, с главной целью осветить его боевую готовность и мобилизационный потенциал, на случай приступа к нему вооружённых сил неприятеля. В источнике указывалось, сколько в городе насчитывалось фортификационных сооружений (башен), орудий (пищалей и пушек) и боеприпасов к ним (ядер, пороху) и «свинцоваго и прочаго запасу», а также описание имеющихся в наличии приходных и расходных книг, челобитных и судных дел, переписывались поименно все жители и кто с каким оружием должен явиться на стену при защите города от нашествия противника (мы можем увидеть это на примере сметных книг Пскова 1695 и 1699 годов, которые хранятся в книгах Новгородского стола Разрядного приказа). О таком порядке даёт представление, напри-мер, начало росписного списка города Чердыни 1686 года: "Лета7194 (1685) февраля... по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержцев и по грамоте из Новгородцкого приказу за приписью дьячка Василя Бобина стольник и воевода князь Михайло Федорович Шейдяков принял у Назара Петровича Мельницкого в Перми Великой в Чердыни город и городовые ключи, а тот город истари обвалился, и на городе наряд, и в казне зелье1 и свинец и всякие пушечные запасы, и около половины посаду вместо острогу рублено стеною, а по верху забрано в столбы, а на той стене четыре башни, да в посаде же при-казную избу и в той избе список с писцовых книг и приходные, и росходные книги, и по счетной росписи зборные денги и великих государей грамоты и всякие дела" (РГАДА, ф.137, «Боярские и городовые книги», оп.1, ед.хр.8, л.л.2-3). Росписные списки дают, в частности, подробнейшие сведения об облике Пскова в XVII в. Так, в списке 1644 г. указывается: «...Город Кремль, а в городе с правой стороны проезжие ворота, а над теми вороты на стене науголная башня, в ней верхних и нижних 6 боев. Да от тое башни, что над проезжими вороты, до Троицкой колоколни городовой стены мерою по стене 15 сажен с четью, по стене меж зубцов 5 боев...» (ф.210, «Разрядный приказ», Дела десятен, кн.277, л.311)
    Один экземпляр документа оставался в приказной избе, а другой(его точная копия), доставлялся в Разрядный приказ, где он присоединялся (подшивался) к предыдущим документам по тому же городу или служил в этом приказе материалом для составления годовой «сметы» укреплений и необходимых исправлений по городам,подведомственным Разрядному приказу.
Росписные и сметные списки имеют первостепенное значение в изучении истории городов Московского государства. За XVII столетие известно 403 сметных списка по 21 городу, которые хранятся в 137 фонде «Боярские и городовые книги» Российского государственного архива древних актов.
     Сметные списки, в отличии от росписных представляют собой сводные бюджетные росписи, в которых фиксировались доходная и расходная часть текущего финансового года. В полной мере сметные списки сохранились только по городам Новгородской четверти - 361 список по 17 городам (в т.ч. 35 по Пскову). Списки составлялись на местах подьячими съезжей избы и отправлялись в соответствующую четверть, в ведении которого находился город и там хранились. Сметные списки начала XVIII в. (например по Дорогобужу, которые относятся к 1702 - 1706 гг.) представляют собой совмещение элементов росписного и сметного списка. Они содержат сведения о городских укреплениях и артиллерии, приходе и расходе боеприпасов, денег и соли. Самое последнее упоминание о росписном списке встречено нами в документах Российского государственного архива древних актов, относящихся к 1742 году, когда по указу Правительствующего Сената 13 февраля поручику Ермолаю Вышеславцеву было предписано исправлять воеводскую должность в Шацке «приняв её по росписному списку с роспискою» (РГАДА, ф.210, «Разрядный приказ», книги разных городов, кн.72, л.л.665 - 673).
     9 февраля 1679 года«по государеву, цареву и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу по грамоте ис Приказу княжества Смоленского боярин и воевода князь Семён Андреевич Хованский велел псковитину Богдану Миронову сыну Неклюдову из Себежа вывести во Псков и в Опочку Себежских жилецких людей с женами и з детми и церковную утварь и себежские пушки и всякие полковые припасы и великого государя казну и хлебные и кружечного двора запасы и приказные дела на подводах псковских пригородов опоческого, велейского и воронечского и красногородского уездов», после чего был составлен росписной список.
     Согласно росписному списку в городе насчитывалось казаков Донской станицы - «...всего казачьих матерей и их жон и вдов, которые высланы с Себежа во Псков сто человек. Казачьих детей двесте дватцать четыре человеки». Однако численность себежского населения из Морской казачьей станицы неизвестна, хотя она была подвержена подсчёту. Так численность Морской станицы составляла 171 человек (жены, вдовы и дети обоего пола). О семьях стрельцов известно, следующее: «и всего стрелецких девяносто две жены, детей: сыновей сто четырнатцать человек, четыре вдовы, сто дватцать четыре девки. И всего мужского и женского полу триста тритцать два человеки». Таким образом, на момент перемещения себежского населения во Псков в Себеже насчитывалось 829 жилецких людей и 257 служилых (158 казаков и 99 стрельцов), то есть всего 1086 человек.
      Далее в источнике находится описание церковной утвари себежских Троицкого и Успенского храмов, а также Рождественской часовни (бывшей церкви в честь Рождества Пресвятой Богородицы) передаваемой в храмы Опочецкого уезда (самого города и Теребенского погоста). Было передано 32 иконы, в том числе и «.. .выносной запрестолной образ Пресвятые Богородицы строения себежских казаков атамана Ивана Рака, на нем пелена кумачная» (здесь под «строением» имеется в виду то, что образ написан на пожертвование казаков Донской станицы), хоругвь с изображением Успения Пресвятой Богородицы и Николая чудотворца. Также были переданы «два кадила медные, другое железное», 3 богослужебных облачения (риза и 2 стихаря) и богослужебные книги (в том числе «Евангелие напрестолное на нем отлас ветх, на нем же Страсти на Христовы медные»), царские двери «с сенью и столбцы», а также «северных дверей разбойник» (популярный иконографический мотив «благоразумный разбойник Pax»). 3 колокола общим весом около 1 центнера были переданы в Успенскую церковь города Опочки и Воскресенскую церковь погоста Теребени. В военной кладовой для хранения вооружения и боеприпасов имелось 10 пудов (163.8 кг) пороха, «два корытца свинцу одно початое» общим весом 101 кг, почти 18 кг фитиля и 27 мушкетов. Там же находились и кузнецкие снасти, а именно: четыре меха и четыре устройства для подачи воздуха, четверо клещей, три молота и «два котла медных пивных» и измерительные приборы (большегрузные весы и две «сажени железных»). Все эти «полковые припасы поставлены в Опочке в омбаре, а зелье поставлено в зелейном погребе».
     Очень важными для экономической истории Себежского края являются сведения о количестве хлеба и вина, которое хранилось на себежском хлебном и кружечных дворах. Так, общее количество зерна, собранного в пери-од с 1672 по 1678 гг. составило 821 центнер «ржи и ярового», а «кабацких хлебных запасов» насчитывалось более 48 цент-неров (43 ржи и 5 овса), а также: 36 центнеров («бражного молотого хлеба» и «ржи и овса и солоду, да не молотого ячного солоду») и 1,5 центнера хмеля. Также на се-бежском кружечном дворе имелось 129 ведер вина (1586,5 л) и 60 ведер пива (738 л) и следующий инвентарь: «семь тшанов болших и малых. Два ушата...Две воронки деревяные. Два стола. Корыто спускное. Пять кружек деревянных. Шесть ковшей болших и малых деревяные. Две воронки жестяные». Для измерения объёма пива и вина на кружечном дворе имелись «Четверик таможенной. Три ведра, одно орлёное». Всё это было размещено в Опочке, а именно в четырёх житницах и на кружечном дворе.
     Завершает росписной список перечень делопроизводственных документов, которые отложились в результате деятельности себежских воевод, руководивших городом и уездом в период с 1666 г. по 1673 г. Так, обращает на себя внимание постепенное снижение количества документов: если при воеводе Иване Богдановиче Сумарокове, который имел прозвище «Орёл», полученное им за спасение царя Алексея Михайловича на охоте от нападения медведя, общее количество документов составляло 211 разных дел (75 отписок из городов и 136 дел различного характера - «судных дел и очных ставак, вершенных и невершенных... приводом и роспросам, записок»), то уже во время воеводства Наума Ульяновича Козлянинова их число сократилось до 54. Два этих воеводы увековечили свои имена в истории Себежского края. Так, первый составил важный источник - описание земель донских и морских казаков в Себежском уезде по состоянию на 1668 год, которое отложилось в фонде Поместного приказа, а второй получил грамоту из приказа княжества Смоленского «по челобитной себежского казака морской станицы Степана Василевского о разделе между ним и казаком донской станицы Алексеем Дворяшиным селища Татаброво в Себежском уезде», относящуюся к 1673 году.
В дополнение настоящей статьи создан именник Себежа по росписному списку 1679 года, согласно которому одними из самых распространённых мужских имён в Себеже того времени были следующие имена: Иван (48 упоминаний), Григорий (22 упоминания), Семён и Федор (по 15 упоминаний), Андрей и Яков (по 14 упоминаний), Михаил (13 упоминаний) и Степан (12 упоминаний), а также Кузьма и Федот (по 11 упоминаний). Из женских имён наиболее распространены были такие имена, как: Авдотья (38 упоминаний), Ма-рина (28 упоминаний), Анна (25 упоминаний), Мария и Анастасия (по 23 упоминания), Параскева и Ирина (по 21 упоминанию), Пелагея (19 упоминаний) а также Феодосия (14 упоминаний), Ульяна (13 упоминаний), Агафия и Екатерина (по 12 упоминаний).
     Обращает на себя внимание то, что для каждой рассматриваемой группы себежских служилых (казаки двух станиц и стрельцы) характерны свои имена. Так, для казаков Донской станицы свойственны такие мужские имена как Ефим, Тарас, Онуфрий, Матвей, Тит, Самуил, Назарий. Из женских имён единично встречаются довольно редкие для этого периода имена: Зиновьица, Устинья, Домна и София. Относительно казаков Морской станицы можно увидеть, что у них складывается аналогичная ситуация. Среди мужского населения этой станицы были также обладатели таких редких имён, как: Зиновий, Афанасий, Ждан, Борис, Емелиян, Никон, Гурий и Дементий, а среди женщин так-же имелись носительницы малораспространённых имён: Мелания и Алекса. В стрелецкой корпорации сложилась ситуация взаимосвязи между именами казаков Донской станицы (при сопоставлении имён казаков Донской станицы и стрельцов можно отметить закономерность, выражающуюся в наличии у них одинаковых имён), однако же были и одиночно встречающиеся имена. Например, для мужчин были характерны такие имена, как Герасим, Юрий, Моисей, Корнилий, Фаддей, Малафей, Лазарь и др., а из женских - Соломонида, Макрина, Варвара, Арина и др. Один стрелец носил западноевропейское (венгерское) имя Криштот. Всего в именнике насчитывается 93 мужских и 43 женских имени, которые носили 817 человек (417 мужчин и 400 женщин), остальное население (269 человек по ряду причин не были переписаны поименно. Так, в казачьих станицах не поименован 201 человек, это можно объяснить тем, что (в большинстве своём) детей младенческого возраста не переписывали поименно, а просто писали о количестве).
     Таким образом, росписной список города Себежа является важным источником, который необходим при изучении вопросов военной и экономической истории Себежа, истории почитания иконы Божией Матери «Умиление», известной как «Себежская» или «Себежско-Опочецкая», а также ономастики нашего древнего города.
      В настоящее время автором проводится работа по подготовке публикации, в которой он расскажет читателям нашей газеты о дальнейшей жизни себежского населения, переведённого во Псков. Она завершит публикации, основанные на источниках, относящихся к XVII сто-летию и выявленных автором в фондах Российского государственного архива древних актов в Москве (1209 «Поместный приказ» и 145 «Приказ княжества Смоленского»).

Н.П.МЕНЬШОВ канд.ист.н., сотрудник РГАДА опубликовано в газете "Призыв" №92 (10881) 25 ноября 2009г. 

Под зельем имеется в виду «порох, приготовлявшийся на зеленных (пороховых) государевых дворах в Москве».