Галузинское и Усвеча – два озера, расположенные очень близко друг к другу. Едешь по дороге – слева Усвеча, справа Галузинское. И вот однажды отправились мы с Михаилом на рыбалку на то самое озеро Усвеча, что славится не только своей протяженностью и глубиной, но и крупными экземплярами разнообразных видов рыб. Приехали вечером, костерок разожгли, рыбки поймали, уху сварили. И только за ложки взялись, как чья-то лодка с шумом врезалась носом в песок нашей пристани. Грохнулись о берег весла, и перед нами появился худощавый человек, возраст которого определить трудно – на вид лет шестьдесят, а по паспорту.., но кто спрашивает тот паспорт.
– Здорово, ребята, – выпалил он хриплым голосом. – А я тут плыву, вижу – костер. Дай, думаю, на огонек залечу…
Человек был незнакомый. Он как-будто понял это и начал объяснять.
– Дачник я. На лето в деревню еду, а на зиму – в Петербург. Который год на пенсии. Рыбу ловлю, огород копаю, жене помогаю по хозяйству. А вы-то кто?
– А мы здешние, из города, – ответил Михаил.
Мужчина как-то виновато посмотрел на нас, спросил:
– Ну, а к костерку-то примете? Скучно одному ночь коротать.
– Какие вопросы…
Вместо того, чтобы присесть рядом, мужчина развернулся и побежал к лодке.
– За «тормозком», – крикнул он на ходу.
– Доставай ложку, «мотылька» ухой угощать будем, – предложил Михаил.
– Почему «мотылька»?
– Так на огонек же залетел.., – улыбнулся он.
– Вот. Жена собрала, – «мотылек» раскладывал по столу овощи, хлеб и другую снедь. – Это помидорчики… Сорт свой – скороспелый. Лет пять выращиваем. Урожай сумасшедший. Огурчики… Сало… Сам коптил. Я, признаться, на рыбалке ночь без сна коротаю. Короткая она – всего три часа. А поговорить люблю.., – посмотрел он на нас.
– Да и мы ночь за беседой проводим, – одновременно вырвалось у нас.
– Ну, беседу-то я вам обеспечу, до утра не уснете, – выпалил «мотылек». – Вот, например, прошлой зимой мороз ударил рано, поэтому я и первый ледок захватил, с блесной побегал, окуньков подергал. Но самый интересный случай произошел до ледостава. Позвал меня сосед рыбу лучить с острогой. Пойдем, говорит, научу тебя настоящей рыбалке и настоящую рыбу покажу. Согрешил я. Знаю, что браконьерство, но удержаться не смог. Ни разу таким способом не ловил. Темно, плывем на лодке. Я за веслами сижу, он с острогой около фонаря стоит. Вода чистая, дно как на ладони. Пескарики снуют, щучки из хвоща удивленно поглядывают. «Мелочь», – говорит сосед. Так плыли метров триста. Сосед, чтоб меткость проверить, заколол пару щучек и одного леща. Они лежали возле моих ног и бились о сапоги. Честно сказать, мне уже и спать захотелось, как вдруг мой напарник громко втянул в себя воздух и, крякнув, воткнул острогу в воду. «У-пус-ти-л…», – застонал он и разразился матом в свой адрес. Потом вдруг притих: «Нет, не упустил. Ну и здорова, зараза». Он перегнулся через борт и перевалил что-то на дно лодки. Это «что-то» лежало не шелохнувшись. Сосед повернул лампу. Свет ударил мне в глаза. «Дохлая? Да нет, шевелила же жабрами», – рассуждал он. Мне хотелось увидеть то, что шевелило жабрами, но глаза долго привыкали к свету и наконец привыкли. На дне лодки лежала здоровенная щука. Лежала и не шевелилась. «В нерв ударил, паралич», – заключил сосед.
В жизни я не видел такой огромной рыбины. Она лежала, будто коряга – большая, крепкая, – лишь плавники судорожно подрагивали. Мне так захотелось до нее дотронуться… До сих пор жалею и всю жизнь буду жалеть об этом. Едва я коснулся ее рукой, как щука моментально изогнулась, встала на хвост и так больно ударила меня в лицо своим рылом, что я моментально слетел со скамейки и увидел собственные сапоги на фоне звездного неба. Сосед в этот момент целился ухватить щуку за жабры или за глаза, но рыбина изловчилась, укусила его за палец и плюхнулась за борт в родную стихию. Я уже сидел на дне лодки, когда сосед повторно разразился матом в адрес щуки, да так громко, что возле соседнего берега вмиг погасли фонари промышлявших таким же образом лодок. Кровь, которая ручьем лилась из пальца соседа, унять было невозможно даже народным способом. Мы перетянули палец якорным шнуром и отправились домой. Сосед бюллетенил целый месяц и потом еще долго ходил с забинтованным пальцем. Вот такая была история, – заключил «мотылек».
Мы вдоволь насмеялись, мужчина раззадорился:
– Ну, про что вам еще рассказать?
– Про самолеты, – тихо произнес Михаил.
– Про самолеты? – переспросил «мотылек». – Про самолеты могу, но это серьезные рассказы…
Вот здесь, недалеко от озера, – указал мужчина рукой в темноту, – живет мой старый знакомый. Зовут его Иван Иванович. Так вот он рассказывал, что советские самолеты появлялись в районе озера Усвеча уже в сорок третьем году. Это и понятно, ведь осенью проводилась Невельская операция, и надо было сначала разведать позиции немцев на пути дальнейшего наступления – под Пустошкой. А потом, когда фронт приблизился, самолетов стало еще больше – шли бои. Один самолет, подбитый, упал в болото недалеко от дома Ивана Ивановича. Немцы, которые были расквартированы в деревне, пошли к месту падения, но летчик обстрелял их из пулемета и ушел на север, за железную дорогу. О судьбе его никто ничего не знает. А вот о другом летчике, самолет которого был сбит над соседним, Галузинским озером, а упал в озеро Усвеча, знают многие. Об этом даже в газетах писали. Так вот как раз над деревней Галузино был бой, фашистский ас победил нашего летчика. Горящий самолет падал в озеро, а летчик опускался на воду под парашютом. В то время деревня Галузино уже была занята нашими войсками, и все солдаты побежали на берег озера. Надо было выручать летчика. И вдруг откуда-то появился офицер. Он закричал на солдат, не разрешил им спасать летчика, сказал, что это немец. Тогда деревенский мужик отважился и поплыл к парашюту. Но было уже поздно. Летчика вытащили, но не спасли, не откачали. Самолет был истребитель «ЯК». Летчика тогда похоронили на берегу, в лесочке. Обелиск поставили, фотографию прибили. И фамилия была тогда известна, а теперь разве кто вспомнит…
– Я помню, – вдруг произнес Михаил. «Мотылек» в этот момент прикуривал да так и застыл с угольком в руке. Потом вдруг резко дернулся, бросил раскаленный уголь в костер.
– Как? – в недоумении произнес он.
– Березин его фамилия. Березин Степан Михайлович, летчик 148-го истребительного авиаполка, младший лейтенант. Погиб 15 мая 1944 года.
«Мотылек» заморгал глазами:
– Ну, скажешь, и с другого самолета летчика знаешь? Того, который немцев в лесу из пулемета покосил?
– Их два было – летчик и воздушный стрелок – экипаж самолета ИЛ-2. Первый – младший лейтенант Моторков. По-моему, звали его Сергей Иванович. Второй – Максим Кузьмич Бауло. Кажется, старший сержант. Служили они в 724-м штурмовом авиаполку. Их самолет был сбит в январе 1944 года. Думали, что экипаж погиб, но Максим Бауло вернулся в часть из плена. Судьба Моторкова неизвестна. Он тоже попал в плен, был ранен и не смог бежать вместе с Бауло.
– Ну.., знаток, – протянул «мотылек». – Откуда?
– Каждый человек свой интерес имеет, – рассуждал Михаил. – Кто-то рыбалкой интересуется, кто-то чужими судьбами.
– А знаешь, – «мотылек» стал еще серьезнее, – я тебе не завидую. Или ты железный человек, или… Столько надо крепости в душе иметь, чтобы в чужих судьбах копаться… Я после статьи в газете об этих летчиках две ночи не спал, все переживал. Я ж этот самолет видел, и как стреляли слышал, и немцев убитых помню. А твоя фамилия не Романов? Он об этом в газете писал.
– Романов, – признался Михаил. – А Вы кто будете?
«Мотылек» смутился:
– А я, – говорит, – и есть тот самый Иван Иванович. Простите, что обманул, дачником прикинулся. Время нынче лихое, незнакомых людей опасаться надо. А вы, я вижу, хорошие хлопцы, коль таким делом занимаетесь… Заглядывайте ко мне, теперь вам все известно – и кто я есть, и где живу. Все, что знаю, расскажу. А сейчас.., – он посмотрел на небо, – а сейчас зорька – святое время для рыбака.
Позже мне довелось познакомиться с документами, подтверждавшими услышанное на рыбалке. Действительно, для людей, изучающих историю Великой Отечественной войны, они могут служить основанием для многих выводов, впрочем, как и рассказы очевидцев тех событий. Именно сопоставляя рассказы и документальные свидетельства, многие из краеведов докапываются до истины. И уж истинным наслаждением для краеведа является факт, нашедший подтверждение в воспоминаниях и документах. Было такое и в этом поиске Михаила Романова.
Бывший командир 724-го штурмового авиаполка Павел Павлович Володин в своем письме вспоминал: «…Я с ведомым летчиком Моторковым в паре вылетел на разведку и охоту в район Новосокольники–Рыкшино–Тимоново–Пустошка. По дороге Пустошка–Идрица обстреляли два автобуса, обоз с грузом, шедший на станцию Пустошка, а потом произвели штурмовой удар по самой станции, где стояли два железнодорожных состава и было много солдат. Во время штурмовки эшелонов зениткой был сбит Моторков. Он сел недалеко от станции. К самолету бежали немецкие солдаты, и я стал из пулеметов обстреливать их, но мотор самолета стал давать перебои, пришлось развернуться и уйти на свою территорию, о судьбе Моторкова и Бауло ничего не знал.
Но в июне или июле, точно не помню, в полк прибыл воздушный стрелок Бауло и рассказал, что они попали в плен и их перевезли в Идрицу. Летчик Моторков был ранен. Его оставили в Идрицком госпитале, а стрелка Бауло отправили в лагерь военнопленных. При очередной перевозке пленных Бауло сумел бежать, попал в партизанский отряд, а оттуда прибыл в полк. Сразу же по прибытии я дал ему двухмесячный отпуск для поездки к матери, и он уехал домой. А через некоторое время наш полк перевели в Войско Польское, и мы перелетели в город Люблин. Больше о Бауло сведений не имел, в полк он не вернулся…»
Бауло и Моторков были отважными летчиками. Например, в наградном листе на воздушного стрелка Бауло о его подвигах летом 1943 года сказано следующее: «…За период 3–4 августа 1943 года имеет пять боевых вылетов, 3 августа 1943 года при вылете группы в составе 5 самолетов «ИЛ-2» на железнодорожную станцию Хотынец и колонну автомашин на дороге Хотынец–Карачев в районе цели, ст. Хотынец, группа самолетов «Ил-2» была атакована истребителями противника в количестве 8 штук. Самолет ФВ-190 три раза пытался атаковать «Ил-2», но все атаки были успешно отбиты воздушным стрелком Бауло непрерывным ведением огня из пулемета.
4 августа 1943 года при нанесении бомбардировочно-штурмового удара в составе пяти самолетов по автоколонне и танкам противника на дороге Карачев-Брянск и железнодорожной станции Мылинка–Бабинка до 9 истребителей противника атаковали самолет. Все атаки были отбиты воздушным стрелком. Один самолет ФВ-190 был сбит младшим сержантом Бауло и упал в районе Филосовский завод.
4 августа 1943 года при бомбардировочно-штурмовом ударе по уничтожению авиации противника на аэродроме западнее 6 км. Рясники на группу из шести самолетов «ИЛ-2» напало до 40 ФВ-190. Все атаки истребителей противника, пытавшихся атаковать самолет, младший сержант Бауло отбил огнем из пулемета и сбил один ФВ-190. За проявленное мужество, доблесть и отвагу на фронте борьбы с немецкими захватчиками представляется к правительственной награде – ордену Красной Звезды.
Два сбитых самолета подтверждают старший лейтенант Какурин и младший сержант Колесников.
Командир 724 ШАП подполковник Ярославцев.
5.8.43 г.
Наградить орденом Красной Звезды
ком. 11 САК Данилов
13.8.43 г.
Награжден приказом 11 САК 1/4 от 14.08.43 г. орденом Красной Звезды».
Ратные подвиги тогда еще сержанта, летчика 724-го ШАП Моторкова Сергея Ивановича были отмечены орденом Красного Знамени. Вот несколько выдержек из наградного листа.
«…3.8.43 г. в составе 5 самолетов «ИЛ-2», будучи ведомым, наносил бомбардировочно-штурмовой удар по железнодорожной станции Хотынец и колонне автомашин с людьми и боеприпасами, разбито 11 железнодорожных вагонов с боеприпасами.
3.8.43 г. наносил бомбардировочно-штурмовой удар в составе группы из 6 самолетов, будучи ведомым, по скоплению пехоты и автомашин противника возле д. Дуброво, лес севернее Дуброво, и была обстреляна пушечным огнем колонна танков и автомашин по дороге Студенка–Хотынец. В результате чего было уничтожено 20 крытых автомашин и 7 танков.
4.8.43 г. …бомбардировочно-штурмовой удар по железнодорожному перегону Карачев–Белые Березы, по скоплению автомашин и танков противника на дороге Карачев–Брянск и бомбардировочный удар по железнодорожной станции Мылинка–Бабинка.
В результате удара по дороге Карачев–Брянск было уничтожено до 150 автомашин с грузом и войсками, до 10 танков; на железнодорожной станции Мылинка–Бабинка был подожжен железнодорожный эшелон с боеприпасами, уничтожено до 230 гитлеровцев. В групповом воздушном бою было сбито 4 самолета противника типа ФВ-190…
За проявленное мужество, доблесть и отвагу на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками представляется к правительственной награде – ордену Красного Знамени. Эффективность подтверждается экипажами лейтенанта Какурина, лейтенанта Коныгина, старшины Савельева, младшего лейтенанта Попова.
Командир 724 ШАП подполковник Ярославцев.
5.8.43 г.
Достоин правительственной награды – ордена Красного Знамени.
Командир 11 САК генерал-майор авиации Данилов.
13 августа 1943 года».
После этого в журнале боевых действий комсомольцев 724-го ШАП появилась статья «Любимцы части». В ней говорилось: «Большим уважением у нас в полку пользуется экипаж, где командиром комсомолец мл. л-т Сергей Моторков и воздушный стрелок младший сержант Бауло. Не одну сотню фрицев эти отважные комсомольцы истребили оружием своей боевой машины, много техники врага, а воздушный стрелок Бауло в одном бою сбил 2 Фокке-Вульф-190.
Они оба участники воздушной операции по блокировке Карачевского аэродрома. Не раз приходили на свой аэродром на сильно поврежденной машине, но снова рвались в бой, не считаясь с усталостью.
Моторков – член комсомольского бюро, его примеру следуют остальные комсомольцы, учатся у него побеждать врага. Сейчас т. Моторков передан комсомольской организацией в партию – стал кандидатом в члены ВКП(б), награжден орденом Красного Знамени, а воздушный стрелок Бауло – орденом Красной Звезды.
Много было случаев, когда они находились в большой опасности – незабываемая штурмовка по скоплению вражеской живой силы и техники врага на ст. Хотынец, ураганный зенитный огонь в нескольких местах поразил их самолет, но они успели все же поразить цель, при отходе от цели на них сверху напало четыре ФВ-190.
«Фокера сзади», – услышал Моторков голос Бауло, стал маневрировать, не давая прицельно вести огонь вражеским истребителям по своей машине. Стервятники обнаглели, видя, что стрелок молчит, один подошел совсем близко, Бауло подпустил его на дистанцию 100 метров и меткой очередью поджег. «Фоккер» перевернулся и полетел к земле. Второй снизу атаковал отважный экипаж, но при выходе из атаки был также срезан очередью воздушного стрелка Бауло, остальные 2 отвалили, боясь, что их ждет та же участь.
Они и сейчас бьют врага все с новой силой, нанося ему непоправимые потери».
После того, как был сбит экипаж Моторков – Бауло, начальнику политотдела авиакорпуса поступило политдонесение:
«Начальнику политотдела 11 САК полковнику т. Баранову
Политдонесение
…7. В течение 30.1.44 г. полк двумя парами охотников проводил разведку шоссейных дорог Маево–Пустошка, Красное–Пустошка. Одновременно штурмовыми ударами уничтожали живую силу и технику врага. В районе Пустошки был подбит и сгорел экипаж: летчик мл. лейтенант, кандидат партии Моторков и воздушный стрелок старший сержант Бауло. Три самолета пришли сильно поврежденные от огня ЗА. У летчика кандидата партии Курдюкова были перебиты правая тяга элерона и щитков, камера правого колеса и в фюзеляже разорвался снаряд. Самолет был посажен на одно колесо благополучно. Данный самолет будет восстановлен в течение двух дней.
Командиром и мной проведено совещание с летным составом, посвященное памяти летчика Моторкова и воздушного стрелка Бауло. Летчики поклялись мстить за гибель летного экипажа.
Зам. командира 724 ШАП по политчасти майор Арестов».
Этот случай нашел отражение и в журнале боевых действий комсомольцев 724-го ШАП: «Лучшим комсомольским экипажем считался экипаж, где летчиком был комсомолец младший лейтенант Сергей Моторков и воздушный стрелок комсомолец старший сержант Бауло.
Эти боевые друзья показали образцы самоотверженности и героизма в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками на Брянском фронте. 29 раз они ходили на штурмовку живой силы и техники. И всегда приходили на свой аэродром победителями, возбужденные прошедшим боем. Они крепко любили свою Родину, грудь обоих украшали ордена Советского Союза.
29 января 1944 года была поставлена задача разбить вражеский эшелон на станции Пустошка. На «охоту» пошел сам командир полка, взяв себе напарником Сергея Моторкова. Неожиданно выскочили на цель, немцы заметались, открыли ураганный огонь из зенитных орудий. Машина Моторкова была подбита и горела, но все же он успел поджечь вражеский эшелон, сорвав пламя, пошел на свою территорию, но вновь разрывы зенитных снарядов настигли и без того израненную машину, самолет охватило пламенем, горящий, он упал в расположении врага, похоронив под своими обломками отважных комсомольцев. Комсомольская организация потеряла в их лице своих бойцов за счастье Родины, память о них будет вечно жить в наших сердцах.
Комсомольцы полка открыли в память погибших товарищей счет мести, и этот счет с каждым днем растет. Дорого достанется врагу смерть наших комсомольцев Сергея Моторкова и Максима Бауло.
В счет мести с 30 января по 5 марта 1944 года было произведено 102 боевых вылета и уничтожено 94 автомашины противника, 41 железнодорожный вагон, 34 полевых орудия, 100 повозок, 600 гитлеровцев и 8 танков…»
В стенгазете части в связи с гибелью Моторкова было помещено стихотворение «На память командиру».
Сегодня я узнал, что ты погиб, Что не вернулся ты, Сергей, с задания. Так будьте прокляты, враги! Вас ждет за это наказание... ...И ты погиб, ты больше не вернешься В свою родную боевую часть. Ответим более усиленной работой, Клянемся лучше обслуживать матчасть. А на твою могилу мы венок положим, Тебя нам долго будет не забыть, И боевую славу части мы умножим, Клянемся: крепко будем мстить.
Какова же судьба Бауло? Приведем письмо из администрации поселка Ливадия, что на Дальнем Востоке:
«…Бауло Максим Кузьмич, 1922 г.р., проживал и работал в п. Ливадия с 1952 года по день смерти 13 июля 1995 года. По словам дочери Бауло, Нины Александровны, отец ее служил в 724-м авиаполку воздушным стрелком. Самолет действительно был подбит над территорией противника, и Бауло М.К. попал в плен. Родственники не знают, каким образом ему удалось бежать, но после плена он сменил имя Максим на Александр и продолжил воевать уже под этим именем, а после фронта служил в Германии до 1952 года.
В 1952 году женился и приехал в п. Ливадия города Находка Приморского края, вырастил и выучил пятерых детей. Работал начальником отдела снабжения. С этой должности и ушел на пенсию, но продолжал трудиться вахтером на Гайдамакском судоремонтном заводе. Работал до последнего дня своего. Умер скоропостижно – вышел на улицу во двор и упал…»
Судьба Сергея Моторкова не установлена. Среди людей, с которыми мы имеем переписку, после войны его никто не встречал. О гибели лейтенанта Березина Степана Михайловича было сообщено родственникам сразу же после окончания войны.