«За Лешу Поющева»

Разное случается в поисковой разведке. Иной раз встретишь таких же поисковиков, как сам, а иной раз людей с другими интересами. Наша встреча произошла на реке Великой, которая пронизывает своим течением почти половину Пустошкинского района. Среди местных жителей мы искали свидетелей вынужденной посадки советского ИЛа на лед озера Быстрого. Разведка затянулась и нам пришлось в целях экономии бензина ночевать на берегу озера, чтобы на следующий день продолжить уже начатое. Вечерело. Все обсуждали планы на предстоящий день, как вдруг к берегу причалили две байдарки, и у нашего костра появились три бородатых мужчины.


Летчик Алексей Поющев.

– Обогреться позволите? – спросил пожилой сухонький старичок в плаще с надвинутым на лицо капюшоном. – А то под дождь попали, а тут глядим – костерок и добрые люди…

Двое его спутников казались людьми хмурыми и неразговорчивыми. Они больше походили на лихих людей, нежели на байдарочников, ежегодно путешествующих по крупнейшей реке Псковщины. И вообще вся эта компания не была похожа на приветливых и словоохотливых туристов. Они уселись возле костра, достали бутылку водки, как-то по-особому быстро разлили поллитру по кружкам, дружно выпили, дружно крякнули, закусили, и те, что помоложе, пошли ставить палатку. А старик остался с нами у костра и стал расспрашивать, кто мы да откуда. Слово за слово – завязался разговор и, узнав о том, чем мы занимаемся, старик вдруг оживился, начал поддакивать, и мы почувствовали в нем родственную душу. Интуиция подсказывала, что знаком он с нашей работой, с лопатой и щупом, с металлоискателем и хорошо знает характеристики приборов такого типа.

– Олег, Олег, – вдруг позвал старик одного из спутников, – а ведь эти ребята тоже наши коллеги.., – начал он, но перехватив взгляд бородача, моментально умолк. – А… махнул рукой дед. – Секретов тут нет. Нынче такое время, что каждый своим делом занимается. Я никогда не воровал, и сейчас не ворую, нигде не работаю, а живу безбедно. И раньше так жил. И сыновей своих к делу приобщил. Сначала хорохорились, а как прижало – побросали свои институты, где им за работу ничего не платили, и ринулись вслед за мной, а мне только того и надо, – продолжал он, – голова-то есть, да и опыт кое-какой, а сил у меня уже не стало… Сила в нашем деле главное – копать надо.

Кто же он, этот старик? – думали мы. Хотелось узнать его тайну.

– Кладоискатель я, – будто угадав наши мысли, вдруг сказал дед, – клады ищу. Уже больше сорока лет в земле роюсь да в кирпичах.

– И в наших краях вы тоже по этому поводу? – осторожно задали мы вопрос.

– По этому. По самому.., – протянул дед. – Парочку бывших усадеб мы уже обследовали. Ничего не нашли. Так, старье разное. А вот по мельницам прошлись – нашли. Козий Брод слыхал? Вот там и нашли. Но ваш край бедный. Подмосковье богаче. Лет двадцать назад откопал я там даже берестяную грамоту. Не иначе кто-то спрятал уже награбленное, потому что было в том кладе и золото, и камешки, и эта самая грамота. Вот вы тоже не там ищете. На старых печинах больше найдешь, в заброшенных деревнях. Вся наша история – лихое время, не унимался старик, – а в такие времена ценности в укромные места прятали, недалеко от дома, где все знакомо. В Первую мировую прятали, в гражданскую прятали, в Отечественную прятали. А еще была коллективизация… Вы ж поймите, редко кто в те годы возвращался живым. А мир так устроен – одни прячут, другие ищут. Слышали, поди, что и у вас в Яссах возле церкви клад нашли? За одну ночь сундучок выкопали.

– Да, тут надо уметь.., – в один голос отреагировали мы. – И уметь, и иметь – хитро улыбнулся дед. – С вашими приборами только железяку найдешь, а наши на золотишко реагируют, на любой цветмет. Дороговато стоит такая штуковина, но окупается быстро. А по первости я лозой золото искал, потом рамку соорудил – помогало. А сейчас – без промаха, правда, бывает, покажет прибор металл, раскопаешь, а там или самовар, или грамофон, или иконы у какой-нибудь старухи в войну припрятаны. Всякое попадается. А случается и червонцы золотые в глиняной кубышке – этакий классический вариант. Но ваши места бедны. Мы уже все церкви обследовали. А из уцелевших фундаментов только один интересен. Но крепок, не знаю, как справимся…

– Хватит трепать-то, – вышел из темноты другой бородач, – иди спать устраивайся…

– Да, утро вечера мудренее, – согласился старик, встал с березовой чурки, размял спину и пропал в темноте.

Утром, когда наш лагерь проснулся, у берега озера уже не было ни байдарок, ни палатки, ни наших ночных гостей. Лишь из березовой чурки торчал топор, накрепко прибивший к ней растопочную бересту, на которой химическим карандашом было написано: «Спасибо за приют. М.И.».

– О… Глядикось, – пошутил кто-то, – дед нам берестяную грамоту оставил, а с золотишком смылся.

Естественно, рассказы эти мы не пропустили мимо ушей, но нас ждали дела более важные и спланированные.

А предыстория начатого поиска такова. На одной из встреч с ветеранами 118-го гвардейского штурмового авиаполка Михаил Николаевич Романов услышал рассказ о том, что в районе озера Быстрого погиб их боевой товарищ Алексей Поющев. Естественно, нужно было дать архивное подтверждение этой версии, поэтому поисковик Романов начал с ЦАМО. Однако, документы не подтверждали факта гибели летчика. Пятого марта 1944 года самолет Поющева совершил вынужденную посадку в указанном районе.

Местные жители этот факт подтверждали, и Романов начал «раскручивать» судьбу Алексея Поющева именно со случая, произошедшего 5 марта.

Акт расследования боевых потерь
в 118 гв. штурмовом авиационном Курском полку
225-й штурмовой авиационной дивизии ВВС КА.

Гв. лейтенант Поющев Алексей Иванович

Гв. сержант Калинкин Георгий Матвеевич.

Боевую задачу ставил командир полка. Заключалась она в разведке сил противника и фотографировании обстановки на дороге Красное – Ружьи в составе пары.

5.03.44 г. в 12.05 высота 600 м. При подходе к цели самолет попал в зону огня зенитной артиллерии, и от прямого попадания снаряда в маслорадиатор и мотор последний стал давать резкие перебои. Экипаж произвел вынужденную посадку на фюзеляж на нейтральную полосу линии фронта в районе д. Высоцкое (12 км северо-восточнее от Пустошки).

Командир полка гв. подполковник Верещинский.

Начальник штаба гв. майор Монаков.

12 марта 1944 г.

Далее архивные документы рассказывали о боевом пути летчика. Для того, чтобы понять как воевал Алексей Поющев, предлагаем ознакомиться с наградным листом, где описаны действия наших летчиков 12 июля 1944 года, когда они громили фашистские войска, отступавшие в том числе и из Пустошкинского района.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ

  1. Фамилия, имя и отчество: Поющев Алексей Иванович;
  2. Воинское звание: гвардии старший лейтенант;
  3. Должность, часть: ком. АЭ 118 гв. штурмового авиационного Курского полка;
  4. Представляется к второму ордену «Красное Знамя»;
  5. Год рождения: 1922;
  6. Национальность: русский;
  7. Партийность: кандидат ВКП(б)–44 г.;
  8. Участие в гражданской войне, последующих боевых действих по защите СССР и Отечественной войне (где, когда): участник Отечественной войны с 26.5.43 г., Брянский фронт с 4.11.43 г., 2 Прибалтийский фронт;
  9. Имеет ли ранения и контузии в Отечественной войне: не имеет;
  10. С какого времени в Красной Армии: с 1940;
  11. Каким РВК призван: Вадским РВК;
  12. Чем раньше награжден (за какие отличия): Орден Отечественной войны І степени пр. 15 ВА № 47/н от 10.8.43 г., орден «Красное Знамя» пр. 15 ВА № 27/н от 23.2.44 г.;
  13. Постоянный домашний адрес представляемого к награждению и адрес семьи: г. Горький, автозавод им. Молотова, пр-т Молотова, д. 55, кв. 6.

Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг:

За 12 успешных боевых вылетов на самолете ИЛ-2 награжден орденом Отечественной войны І ст., за 29 произведенных успешных боевых вылетов награжден орденом «Красное Знамя». После двух наград с 20.1.44 г. по 22.7.44 г. произвел еще 33 успешных боевых вылета на самолете ИЛ-2 на штурмовку живой силы и техники противника.

Своими боевыми действиями уничтожил: автомашин с грузом – 11, повозок с грузом – 12, орудий полевой артиллерии – 5, орудий ЗА – 4, ж/д вагонов – 8, паровозов – 2 и до 100 солдат и офицеров противника. Эскадрилья под его командованием произвела 349 успешных боевых вылетов на штурмовку живой силы и техники противника, имея при этом одну боевую потерю: самолет. Экипаж жив.

Боевыми действиями эскадрилья уничтожила: автомашин с грузом – 75, повозок с грузом – 100, вагонов ж/д – 90, орудий полевой артиллерии – 20, орудий ЗА – 26, арт. минометных батарей – 15, складов разных – 12, блиндажей – 25, паровозов – 4 и до 700 солдат и офицеров противника.

12 июля 1944 г. ведущим группы шести самолетов ИЛ-2 при штурмовке автоколонны противника по дороге Красногородское–Карсава группа произвела 5 заходов, бомбами и пушечно-пулеметным огнем уничтожила до 100 автомашин с грузом и до 30 солдат и офицеров противника.

Лично тов. Поющев уничтожил до 3-х автомашин с грузом и до 10 солдат и офицеров противника. Подтверждают экипажи гв. л-т Полунин, гв. мл. л-т Свищев и ведущий группы истребителей л-т Казаченок.

13 июля 1944 г. ведущим группы в составе шести самолетов ИЛ-2 при штурмовке автоколонн противника по дороге Красногородское–Мозули группа произвела 4 захода бомбами и пушечно-пулеметным огнем, уничтожила автомашин с грузом – 8, повозок с грузом – 10, до 20 солдат и офицеров противника.

Лично тов. Поющев уничтожил автомашин с грузом – 2, повозок с грузом – 3 и до 5 солдат и офицеров противника.

Подтверждают: экипажи гв. л-т Полунин, гв. л-т Ромашат.

22 июля 1944 г. ведущим группы в составе шести самолетов ИЛ-2 при штурмовке автоколонны отступающего противника в районе Вишти группа бомбами и пушечно-пулеметным огнем уничтожила автомашин с грузом – 6, повозок с грузом – 10 и до 15 солдат и офицеров противника.

Боевую работу над целью контролировал командир дивизии полковник Корпусов, который дал отличную оценку группе за храброе действие над целью, сбор после атаки и следование по маршруту, за образцовое выполнение боевых заданий, за правильное руководство эскадрильей, в итоге чего эскадрилья произвела 349 успешных боевых вылетов, имея при этом одну боевую потерю – самолет.

На основании приказа НКО № 294 представляю тов. Поющева Алексея Ивановича к правительственной награде ордену Красное Знамя.

Командир 118 гв штурмового авиационного Курского полка
гв подполковник Верещинский
23 июля 1944 г.

Достоин награждения орденом Александра Невского

ком 225 ШАД п – к Корпусов
26 июля 1944 г.

Награжден орденом «Красное Знамя» приказом командующего 15 ВА № 59/н от 18.8.44 г.

Именно при изучении наградных листов у следопыта Романова возникла мысль: а не Герой ли летчик Поющев? Заглянул в энциклопедию: «Поющев Алексей Иванович, 1923 г.р., родился в с. Яблонка, Вадского района, Горьковской области. Русский, образование 9 классов. В 1942 году окончил Энгельскую ВАШП. В действующей армии с мая 1943 г. Командир АЭ 118 гв. ШАП гв. капитан Поющев к сентябрю 1944 года совершил 93 боевых вылета, в т.ч. 53–ведущим групп, нанеся противнику большой урон в живой силе и технике…» Действительно, Герой.

Ветераны полка прислали в Пустошку вырезку из газеты «Горьковский рабочий». В 1974 году об Алексее Ивановиче Поющеве писал полковник в отставке С. Макаренко.

Памятник на «Миерини»

Перелетев линию фронта на бреющем полете, штурмовики набрали высоту для бомбометания. Под крылом проплывали изрытые воронками поля, сожженные деревни, разлившиеся после частых дождей озерца. Летчиков поражало безлюдье. Даже на обычно оживленном шоссе – никакого движения.

Впереди показался темный, как бархат, ельник. К нему змеей подползала растянувшаяся километра на два колонна автомашин с войсками и грузами. На опушке чернели фашистские танки, их еще не успели замаскировать. Поющев включил передатчик и подал команду: «Атакуем танки!» И тут же ввел свою машину в пикирование. Товарищи последовали за ним. Внизу засверкали разрывы. Поднялись клубы черного дыма. А штурмовики, перестроившись в круг, несколько раз проутюжили колонну.

С радостным чувством выполненного долга эскадрилья возвращалась на свой аэродром. И в это время вдруг задымил самолет командира. Штурмовик как-то странно клюнул носом, развернулся, перешел в беспорядочное падание и скрылся в дымовом облаке. Сделали круг над местом падения, но из-за плохой видимости ничего не обнаружили.

Тяжело переживали в полку эту утрату. Не хотелось верить, что нет и больше не будет среди них любимого командира. Заплакала, узнав о случившемся, оружейница Нина, так и не успевшая открыться командиру в своей первой любви.

До сумерек не расходились летчики, ждали, надеялись… К исходу дня застучал аппарат, заскользила по роликам бумажная лента. Все насторожились, прислушались, но напрасно. Это командование наземной армии благодарило летчиков за отличную работу, сорвавшую коварный замысел врага. А Поющев так и не объявился.

Развернув группу, Алексей увидел дым и багровое пламя, выбивавшееся из-под капота мотора. Попытался отвернуть вправо, но почувствовал, что самолет неуправляем.

– Николай, прыгай, – крикнул стрелку.

И когда увидел его кувыркающуюся фигуру, открыл фонарь. Едкий дым горящего масла и языки пламени ворвались в кабину, с минуты на минуту мог произойти взрыв бензобаков. Алексей вывалился из машины. Раздался характерный хлопок раскрывшегося парашюта, и летчик закачался под его спасительным куполом.

Приземлился Поющев рядом с Николаем. Кругом свистели пули, слышались автоматные очереди. Немецкие солдаты спешили к горящему самолету. Отстегнув парашют, Алексей прыгнул в канаву и пригнувшись побежал вслед за стрелком к лесу. К счастью, их не преследовали. Очутившись в чаще, Алексей сориентировался по мху на стволах деревьев и взял направление на восток. Вскоре лес кончился. По дороге вдоль опушки одна за другой проносились немецкие автомашины. Улучшив момент, друзья перебежали через дорогу и скрылись в кустах. От бугорка к бугорку, от воронки к воронке добрались они до карьера возле разрушенного кирпичного завода. Здесь решили дожидаться темноты. В сыром и темном карьере было холодно. Одну куртку они подстелили под себя, второй накрылись. Так и лежали, согревая друг друга теплом своих тел.

– Товарищ капитан, а правда, что ваш отец большую должность в Москве занимает? – спросил сержант.

– Ты что? Откуда взял такое? – удивился Алексей.

– Слыхал, как ребята судачили: «Поющеву, мол, скоро майора дадут. У него рука в Москве».

– Чудаки они, твои ребята. В Москве-то я и не бывал ни разу. А папаша мой, Иван Андреевич Поющев, – потомственный крестьянин деревни Яблонька Вадского района Горьковской области, в 1930 году автозавод строил, потом наладчиком прессов работал… Ну, друг, кажется, стемнело. Давай вылезать да к своим подаваться…

Двое суток пробирались они, обходя населенные пункты и держась подальше от проезжих дорог. Днем спали в соломенных скирдах, а с наступлением темноты шли на восток. Утром третьего дня они вышли на луг. Встретили пастушка, тот рассказал, что три дня назад здесь был бой и наши прогнали немцев, что теперь в их хате живет старший лейтенант с таким же пистолетом, как и у них. Алексей попросил пастушка проводить их к старшему лейтенанту, но мальчишка с подозрением оглядел их грязные небритые лица и заявил категорически:

– Вы обождите здесь, а я скоро. Мне нужно отогнать корову, а вы пока погрейтесь у костра.

Вскоре он возвратился со старшим лейтенантом и двумя вооруженными красноармейцами.

– А ну, что здесь за диверсанты? – смеясь спросил офицер.

Мальчуган покраснел и отвернулся, когда увидел, что старший лейтенант жмет руки летчикам.

– А ты не стыдись, – сказал Поющев. – Правильно поступил, война ведь.

К вечеру они были на своем аэродроме.

Жарким июльским полднем восемь «ильюшиных» во главе с гвардии майором Келимом вылетели в район Подмаслово на уничтожение войск и техники противника. Развернув группу на скопление машин, Келим увидел над собой двух фашистских истребителей. Впереди густо рвались зенитные снаряды. Потом в воздухе появились еще три пары «мессеров».

«Если немцы так прикрывают цель, значит, она стоит того, – подумал ведущий. – Но как преодолеть заградительный огонь и не угодить под пушки истребителей?»

И вдруг в самую гущу разрывов устремился один ИЛ-2. «Мессеры» бросились было за ним, но не решились, побоялись своих зениток. Поющев – теперь это было хорошо видно по хвостовому номеру – прорвался к цели и, сделав шесть заходов, подавил огонь зениток. Группа спокойно подошла к объекту. Самолеты стали в круг и двадцать минут бомбили и обстреливали войска и технику гитлеровцев.

– Задание выполнено, – послышалось в эфире, – разрешите следовать на базу?

Вскоре Поющев снова отличился. Выполняя задание командования в составе шестерки ИЛ-2 в районе железнодорожной станции Борисово, он заметил замаскированные среди развалин и разбитых железнодорожных вагонов цистерны с горючим. Алексей подал команду: «Делай как я!», развернул группу на железнодорожную станцию. Прямыми попаданиями бомб и реактивных снарядов было подожжено горючее. Облака густого черного дыма растянулись на десятки километров. На боевом счету Алексея Поющева появилось еще двадцать уничтоженных железнодорожных цистерн с горючим.

Дерзость атак и меткость огня всегда приносили ему победу. За Поющевым укрепилась слава отлично подготовленного воздушного бойца, смелого и инициативного летчика. Алексею разрешили летать не только на выполнение определенных заданий командования, но и на свободную охоту, на поиск и уничтожение целей по своему усмотрению.

Осенью 1944 года началось наступление 2-го Прибалтийского фронта на Рижском направлении. Гитлеровцы боялись окружения, ожесточенно сопротивлялись. Нашим бойцам в буквальном смысле слова приходилось вгрызаться в оборону гитлеровцев.


Боевые товарищи А.И. Поющева: второй справа – Герой Советского Союза командир эскадрильи Полунин.

Утром 22 сентября готовился очередной штурм немецкой обороны. А Поющеву было приказано нанести удар по сильно укрепленному и прикрытому зенитной артиллерией населенному пункту.

– Вы, – сказал он своему заместителю, собрав летчиков, – подойдете с группой с северо-запада, а я шестеркой ударю по танкам со стороны солнца. О маневре над целью и сборе после выполнения задания повторять не буду, об этом уже говорил. У кого есть вопросы или другие соображения? Нет? Ну, тогда «по коням»!..

Штурмовики взяли курс на Огре. Вскоре внизу показался дым, взрывы – это передний край. С приближением к цели все чаще рвались в воздухе снаряды вражеских зениток. Но вот, наконец, показались скопления танков. Алексей отдал ручку от себя, и его самолет ринулся на вражеские машины. Открыв бомболюк, он высыпал из кассет противотанковые бомбы. На земле горели танки. Штурмовики перестроились в круг и приступили к прицельному обстрелу отдельных машин. Заход, еще заход, смена направления, и снова заход.

Задание выполнено. В обоих крыльях его машины зияли десятки рваных пробоин, но рули работали исправно. Поющев попробовал быстрее вывести машину из зоны обстрела, но, изрешеченная осколками, она плохо подчинялась.

– Ничего, дотянем, – шептали пересохшие губы. Еще один снаряд вывел из строя мотор. В лицо брызнуло горячее масло. Самолет начал терять высоту. Алексей дал команду стрелку выброситься на парашюте, но тот пытался возражать. Тогда Алексей приказал:

– Покинуть самолет!

Самолет стал беспорядочно падать. Глаза летчика успели увидеть темное от дыма небо и белый купол парашюта. Потом почему-то вспомнилось не отправленное матери письмо, привиделись строгие глаза оружейницы Нины. Сегодня у него должно было состояться первое в жизни свидание…

Это был последний вылет летчика-героя. Позже однополчане и местные жители разыскали останки боевого друга и любимого командира. Он упал на берегу реки Огре, в восьмидесяти километрах от деревни Индитены. Друзья похоронили его с почестями на латвийской земле, за освобождение которой отдал он свою жизнь.

За боевые отличия Алексей Поющев был награжден орденом Отечественной войны первой степени и двумя орденами Красного Знамени. А 18 августа 1945 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.


Поисковики Сергей Сыркин и Михаил Романов. Любой поиск начинается с разведки. А поисковая разведка – это тоже анализ.

На братском кладбище «Миерини» на окраине живописного поселка Эргли на могиле русского летчика установлен гранитный памятник с надписью «Герой Советского Союза гвардии капитан Поющев Алексей Иванович, 1923 года рождения, погиб 22.09.1944 года при освобождении Советской Латвии.

Даже зимой на его могиле лежат цветы.

Свято чтут память героя и земляки. Его имя высечено на гранитной стеле Героев Советского Союза – горьковчан у Вечного огня. Пионерская дружина школы № 126 Автозаводского района, в которой учился Алеша Поющев, с честью носит имя отважного сокола. Его именем названа одна из улиц города.

С. Макаренко. Полковник в отставке.

После гибели капитана Поющева летчики поклялись жестоко отомстить фашистам. Вместе с другими экипажами боевой счет мести открыл и экипаж самолета, на фюзеляже которого было написано «За Лешу Поющева». А последним дополнением к этому поиску были воспоминания Героя Советского Союза, генерал-майора авиации Александра Ивановича Полунина:

– Нас летело 12 самолетов: две четверки на одной высоте, а третья – сзади сбоку повыше. Прикрытие у немцев было организовано неплохо – все небо в «шапках» от разрывов зенитных снарядов. Вдруг вижу – попадание в самолет Поющева, как раз в то место, где хвост к фюзеляжу крепится. Хвост отлетел в сторону, самолет, груженый бомбами, начал кувыркаться в воздухе, и в небе появился парашют. Почему-то не было сомнений в том, что это летчик, потому что при той картине, которую мы увидели, когда отлетел хвост, шансов остаться в живых у стрелка не было. Нужно сказать, что события происходили над передним краем, километрах в пяти от наших позиций. В эфире вдруг образовалась тишина – КП молчал, все молчали и наблюдали как приземлился летчик...

А месяцев через пять в полк возвратился воздушный стрелок Выходцев.

– Это меня выбросило, – прояснил он события того дня. – А Леша погиб.