В поисках Героя

Случалось так, что в некоторых своих поисках Михаил Романов шел следом за каким-нибудь другим краеведом, но о том не знал. Не знал, потому что слишком велик был временной разрыв в исследованиях предшественника и последователя. Порой он достигал двадцати и более лет.

Газета «Псковская правда» в 1974 году опубликовала на своих страницах материал Д. Макаренкова под названием «В поисках Героя». Материал интересный. В руки поисковика Романова он попал почти через 30 лет и сразу же стал для Михаила Николаевича отправной точкой в поиске места падения самолета. Ведь автор той газетной публикации ставил перед собой именно такую задачу.

Поисковик Романов смело взялся за дело. В его арсенале были и есть сведения как об экипажах, так и об обстоятельствах их гибели. Но сведения те не имеют отношения друг к другу: экипажи одни, а обстоятельства совершенно другие, не имеющие отношения к экипажам, о которых есть сведения. Вот и соединяет Романов воедино одно и другое. Есть экипаж – восстанавливает его судьбу, обстоятельства гибели. А есть обстоятельства гибели – разыскивает экипаж, с которым произошло непоправимое. В случае, о котором мы говорим, произошло так: Романов имел информацию о том, что в урочище Погребки 28 февраля 1944 года упал самолет. По всей видимости, это был бомбардировщик, потому что, как свидетельствовали очевидцы произошедшего, взрыв при падении был оглушительной силы. А потом недалеко от воронки кто-то из местных жителей нашел орден Ленина…

Все может быть, думал Романов, и у ордена Ленина бывает такое «приложение», как Золотая Звезда. Именно об этом рассказывала газета «Псковская правда» в публикации 1974 года – погиб Герой Советского Союза. Впрочем, давайте вернемся на тридцать лет назад и вникнем в ход поиска Д. Макаренкова, автора статьи.

В ПОИСКАХ ГЕРОЯ

Все началось с письма из воинской части, что было в музее боевой комсомольской славы имени Александра Матросова. Адресовано оно в Великолукский горком комсомола:

«Политотдел просит оказать помощь в поисках экипажа самолета в составе Героя Советского Союза капитана Сергиенкова, Волкова, Иванова. Экипаж погиб зимой 1944 года над Великими Луками около станции Чупрово и, по словам ветеранов части, похоронен недалеко от школы.

Герой Советского Союза капитан Сергиенков Николай Семенович уроженец села Изоча. В годы войны он разбомбил штаб гитлеровцев.

Очень просим вас оказать содействие в розыске могилы экипажа для того, чтобы занести навечно фамилии погибших героев в списки части».

На протяжении многих лет я собираю материалы о героизме советских воинов, о подвигах, совершенных ими на псковской земле. К этому времени имелись документы и фотографии 145 Героев Советского Союза, уроженцев Псковской области, и 35 Героев Советского Союза, павших в боях на Псковщине. Капитана Сергиенкова среди них не было. А это значит, что есть еще один Герой, сын Псковщины!

Из письма было ясно, что в части об этом экипаже имеются весьма ограниченные данные и установить истину о событии тридцатилетней давности не так-то просто. Не удивительно, что ни горкому комсомола, ни музею удовлетворить просьбу политотдела не удалось. Ясно и то, что если политотдел части обращается за помощью к горкому комсомола, то соответствующие военные органы не располагают данными об этом.

С чего начинать поиск? Вероятно, с письма в часть: не появились там дополнительные сведения об экипаже? И с запроса в архив Министерства обороны СССР с просьбой прислать копию наградного листа, потому что это официальный документ, который позволит уточнить время и место подвига, основные данные о Герое. Но выяснилось, что конверт с обратным адресом части утерян, и никто его не знает. Ответ же из архива придет не скоро.

С помощью работников облвоенкомата я стал изучать места боев зимой 1944 года на территории Псковской и Витебской областей. Проверял по справочнику, где находится станция Чупрово. Оказалось, что такой нет не только вблизи Великих Лук, но и вообще в нашей стране. Изучил и все сходные по названию станции, расположенные вокруг Великих Лук на удалении до нескольких сот километров полагая, что в письме могла быть допущена опечатка, или неточно названа станция.

В письме указано село Изоча. Есть железнодорожная станция Изоча в 40 километрах юго-западнее Великих Лук, в Невельском районе, а населенный пункт возле этой станции называется Красный Поселок. Не исключено, что в письме из части эти два населенных пункта (Изоча и Чупрово) могли быть перепутаны. В Невельском районе имеется деревня Чупрово. Таким образом, предположения о путанице этих населенных пунктов в письме из части подтверждаются.

При проверке по спискам погибших воинов, а их в области захоронено более ста тысяч, нашли капитана Сергеенко Н.С., который значится похороненным в Невельском районе, в Изочинском сельсовете. Не это ли разыскиваемый летчик? В письме из части указан тоже капитан, но там Сергиенков Николай Семенович, а здесь Сергеенко Н.С. Возможно, и здесь допущена неточность: или в письме, или в списках военкомата. Но в облвоенкомате, кроме общих списков погибших, имеются и списки по каждому воинскому захоронению. По этим документам капитан Сергеенко Н.С. значится похороненным в деревне Красный Поселок Изочинского сельсовета, указана и дата гибели – февраль 1944 года, это еще ближе к истине. Но есть все же разница в фамилии и не указаны полностью имя и отчество.

Чтобы уточнить, тот ли это человек, которого мы ищем, я стал искать в списках похороненных Волкова и Иванова, которые погибли вместе с ним в одном экипаже. Конечно, трудно в списках тысяч погибших найти нужного человека, о котором известна лишь фамилия, а ни инициалов, ни воинского звания, ни других данных нет. И в этих списках оказалось очень много Волковых и Ивановых. Внимание привлекли: младший лейтенант Волков А.Н. и лейтенант Иванов Н.И., которые по спискам значатся похороненными в Невельском районе, в Изочинском сельсовете, там, где и капитан Сергеенко Н.С. К тому же, другого капитана Сергеенко (или Сергиенкова) Н.С. в списках нет. Напрашивается вывод, что это и есть разыскиваемый экипаж. Но утверждать так было еще рано. Требовались дальнейшие уточнения.

Из Невельского райвоенкомата мне сообщили, что по документам, имеющимся у них, значится Сергеенков Николай Семенович. Он погиб в феврале 1944 года и похоронен в деревне Красный Поселок на воинском кладбище возле Изочинской средней школы, и что все это подтверждается также карточкой погибшего, присланной в Невельский райвоенкомат в апреле 1965 года из Монастырщинского райвоенкомата Смоленской области. Но о том, что Сергеенков Н.С. является Героем Советского Союза, в военкомате данных нет. Из бесед со старожилами Изочи и Чупрово, куда военком специально выезжал, и из других источников установлено, что семьи Сергеенковых, у которых был бы сын летчик, погибший в период войны, в Невельском районе нет и не было.

Следовательно, Н.С. Сергеенков уроженцем Невельского района не является. Не знают в районе и случая, чтобы кто-то разбомбил дом, где размещался штаб гитлеровцев. Но известно, что около деревни Чупрово в 1944 году дислоцировалась авиационная часть и были два случая, когда наши подбитые самолеты до аэродрома «не дотянули». Экипажи этих самолетов захоронены в деревне Красный Поселок. Но кто эти летчики, неизвестно.

В сообщении Невельского райвоенкомата говорилось о карточке погибшего капитана Сергеенкова Н.С., полученной из Монастырщинского райвоенкомата Смоленской области. Следовательно, можно получить необходимые данные о нем, а может быть, и о других членах экипажа. Открывался еще один путь поиска.

Тут же написал письмо в Монастырщинский военкомат. Вскоре получил ответ, что мое письмо направлено в Хиславичский военкомат. Оказалось, что после 1965 года Монастырщинский район был разукрупнен и из него выделился Хиславичский, и данные о Сергеенкове Н.С. могут быть в военкомате этого района.

Через несколько дней я получил ответ из этого военкомата. Райвоенком майор Штефан сообщил краткие сведения о родителях, братьях и сестрах капитана Н.С. Сергеенкова и адреса оставшихся в живых двух его братьев и сестры Нины Семеновны, проживающей в Смоленске. Он сообщил также, что ему удалось найти копию наградного листа о представлении Н.С. Сергеенкова к званию Героя Советского Союза.

Таким образом, подтверждалось главное, что капитан Сергеенков Н.С. является Героем Советского Союза, о нем получены новые данные. Появились новые каналы поиска – адреса родных Н.С. Сергеенкова.

Прибыв в Смоленск, я прежде всего разыскал сестру Героя. Встреча с Ниной Семеновной оказалась очень полезной.

Нина Семеновна – участница Великой Отечественной войны. Родилась в 1919 году в деревне Упино Хиславичского района, где до войны проживала вся их семья. В предвоенные годы, после окончания семилетней школы, она уехала в Ленинград, училась на курсах медсестер. А когда началась война, в первый же ее день, добровольно вступила в Советскую Армию и всю войну пробыла на фронте, работая медицинской сестрой в полевом госпитале. Оказывала помощь раненым воинам, сражавшимся под Псковом и Ленинградом, Воронежем и Брянском, Великими Луками и Себежем, Резекне и Ригой. За образцовое выполнение заданий командования на фронте награждена медалями. В 1946 году вместе с мужем, офицером Советской Армии, приехала в Смоленск, где более двадцати лет работает на чулочной фабрике.

Все ее четыре брата – Василий, Григорий, Егор и Николай – в начале Великой Отечественной войны ушли на фронт. Григорий погиб в 1943 году в боях под Ржевом. Николай – Герой Советского Союза – погиб в 1944 году под Невелем. Василий и Егор были ранены в боях, награждены многими правительственными наградами. Сейчас оба они – пенсионеры.

Николай Семенович Сергеенков родился в мае 1916 года. После окончания сельскохозяйственного техникума работал агрономом в колхозе, активно участвовал в комсомольской работе. В 1938 году поступил в военное авиационное училище и, успешно закончив его, получил назначение в одну из авиационных частей. Там его застало начало Великой Отечественной войны.

С июля 1941 года молодой летчик мужественно и самоотверженно сражался с врагом на различных фронтах. С первых дней участия в боях он проявил себя бесстрашным воином, умелым воспитателем подчиненных. Он успешно выполнял самые сложные боевые задания в любых условиях. Об этом говорят данные из его боевой характеристики.

За 14 месяцев боевой деятельности на Брянском фронте он совершил 120 боевых вылетов на разведку и бомбардировку войск противника и уничтожил до 120 автомашин с войсками и грузами, 18 танков, 10 орудий, 5 батарей зенитной артиллерии, 18 железнодорожных эшелонов и свыше тысячи солдат и офицеров врага.

В июле 1943 года в ходе Курской битвы производил успешную разведку аэродромов противника, передвижение его войск и техники, штурмовал вражеские колонны, нанося большие потери.

За успешное выполнение боевых заданий, храбрость и мужество в боях он награждается медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны І степени, орденом Красного Знамени, а 2 сентября 1943 года за героизм, проявленный в Курской битве, ему присваивается звание Героя Советского Союза.

В начале октября 1943 года, возвращаясь из Москвы, где ему и его двум товарищам-однополчанам М.И. Калинин только что вручил Золотые Звезды Героев Советского Союза и ордена Ленина, они остановились в Туле, и, имея несколько часов свободного времени, решили пойти в театр.

Это посещение принесло ему совершенно неожиданную радость. В театре он встретился со своей сестрой Ниной, с которой не виделся более пяти лет. С начала войны он не имел никаких сведений ни о ком из родных.

Нина Семеновна с волнением рассказывала об этой встрече.

«Наш госпиталь стоял в то время в Туле. Мне было поручено сопровождать в театр выздоравливающих и легкораненых нашего госпиталя.

Когда мы сидели в зале, вошли трое летчиков. На них сразу все обратили внимание. И я была просто потрясена, когда среди них узнала Николая. Я растерялась и какое-то время не могла сдвинуться с места. Потом вскочила и с криком на весь зал: «Коля!» бросилась к нему. Он тоже не ожидал этой встречи.

Я не могу сейчас даже выразить, какая это была огромная и неожиданная радость. Мы обнялись, плакали оба. Весь зал поднялся с мест, нас обступили люди, поздравляли, аплодировали. Ну а потом мы успокоились, стали разговаривать, распрашивать друг друга. Хотелось сказать многое и еще больше распросить. Ведь с начала войны мы не имели между собой и ни с кем из родных никаких связей и ничего не знали ни о ком.

Но долго говорить не пришлось. К Николаю и его товарищам подошли работники театра и замполит госпиталя и пригласили их на сцену. Состоялась встреча зрителей с героями. А потом уже начался спектакль.

Через час после его окончания, поздно ночью, Николай с товарищами уехал на фронт».

Я спросил, что ей известно об обстоятельствах его гибели. Вот что она рассказала.

…В конце февраля он вылетел на разведку какого-то очень важного объекта противника. Дважды до него наши летчики пытались разведать этот объект. Но оба раза экипажи не вернулись. Тогда Николай сказал, что полетит сам. В это время он был штурманом полка. Они вылетели втроем: майор Иваненко, Николай и младший лейтенант Волков, и тоже не вернулись.

Сначала их считали пропавшими без вести. Но потом уже, в апреле или начале мая 1944 года, солдаты-пехотинцы нашли на поле где-то недалеко от Изочи останки разбитого самолета, останки летчиков, пробитую орденскую книжку Николая, погон майора Иваненко, и некоторые другие вещи. Об этом они сообщили летчикам, в штаб их полка. Комиссия полка по найденным документам, личным вещам, номерам на частях самолета и другим данным установила, что именно здесь и погиб экипаж, в который входил Н.С. Сергеенков.

При выполнении боевого задания их самолет подвергся интенсивному огню противника и получил многочисленные пробоины. Сами летчики были тяжело ранены. Но они сумели на изрешеченном самолете перелететь линию фронта и стремились посадить его на своей территории. Однако самолет взорвался в воздухе и экипаж погиб».

Останки всех троих похоронили в общей могиле, в Изоче. На ней установили временный обелиск с их фотокарточками (этот обелиск не сохранился). В начале мая 1944 года, после их похорон, Нина Семеновна по приглашению командования полка приезжала в Изочу, побывала на могиле брата, беседовала с командиром полка и другими летчиками, узнала обстоятельства его гибели. Ей передали сохранившиеся документы брата, в том числе Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза, его удостоверение Героя и пробитую орденскую книжку, орден Отечественной войны I степени, личные вещи, фотографии. И подарили на память фотоснимок, на котором засняты командир полка подполковник Щенников и два других офицера у могилы погибшего экипажа.

На этом снимке хорошо виден установленный на могиле обелиск с тремя фотокарточками погибших. Этот снимок и надпись на обороте, сделанная тогда же командиром полка, в котором служил и погиб экипаж, подтверждали ранее полученные данные о том, что именно в Изоче и был похоронен экипаж, в который входил Н.С. Сергеенков.

Уточнялось, что в составе экипажа, кроме капитана Н.С. Сергеенкова и младшего лейтенанта Волкова, был еще не Иванов, как указано в письме из политотдела части, а майор З.М. Иваненко. Сомнений в этом не могло быть, так как сделавший эту надпись командир полка, безусловно, лучше знал состав подчиненного ему экипажа, чем указано в письме, составленном спустя 30 лет по воспоминаниям ветеранов.

По возвращении из Смоленска я сразу проверил в нашем областном военкомате по спискам погибших майора Иваненко З.М. и нашел, что он также значится похороненным в Изоче. Все это подтверждает, что в состав экипажа входил майор Иваненко, а не Иванов.

После бесед с сестрой Героя я посетил Смоленский исторический музей. В одном из залов размещен стенд, на котором экспонируется Грамота Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1943 года о присвоении Сергеенкову Николаю Семеновичу звания Героя Советского Союза; здесь же его пробитая орденская книжка, орден Отечественной войны I степени и фотография Героя.

Таким образом, раскрыта еще одна страница подвигов героев Великой Отечественной войны на Псковщине. Но еще очень мало знаем мы о членах экипажа – майоре Иваненко З.М. и младшем лейтенанте Волкове А.Н. Неизвестно, знают ли об их судьбе их родные.

Небезынтересно знать и точное место гибели экипажа. Наверное, еще живы и могут откликнуться те солдаты-пехотинцы, которые нашли останки самолета и останки погибших летчиков и помогли установить место и обстоятельства гибели экипажа.

Д. Макаренков, подполковник запаса. г. Псков.

(Газета «Псковская правда»).

Романов не стал искать пехотинцев. Взяться за эту работу сейчас значило потерять время. Тридцать лет назад это имело смысл. Тогда были живы многие ветераны. Романов отправился в ЦАМО. Чутье подсказывало ему, что самолет был из 99-го гвардейского РАПа. По крайней мере, именно с этого разведывательного авиаполка он решил начать поиск.

В журнале боевой работы полка была запись:

«28 февраля 1944 года Пе-2 №3/237 2 АЭ: гв. майор Иваненко, гв. капитан Сергеенков, стрелок-радист мл. лейтенант Волков.

Экипаж в 9 час.55 мин. вылетел на выполнение боевого задания, сделал круг и прошел над аэродромом на Н-5500 м с курсом на запад. С наземной радиостанцией с момента вылета связи не установил и данных об экипаже не имелось.

20.04.44 г. около д. Погребки (с-в Пустошка 23 км) было обнаружено место падения самолета и экипажа.

23.04.44 г. экипаж похоронен в д. Изоча Невельского района Калининской области».

Точно такого же содержания и вторая часть Акта безвозвратных потерь. Но в первой части документа сообщается о задачах экипажа:

АКТ
99 гв. РАП Пе-2 №3/237 №106-33 и №134-33 Экипаж не вернулся с боевого задания:

Гвардии майор Иваненко Захар Маркович, командир авиаэскадрильи с 2.06.42г.

Герой Советского Союза гвардии капитан Сергеенков Николай Семенович– штурман авиаэскадрильи с 4.05.43 г.

Гвардии младший лейтенант Волков Алексей Николаевич, воздушный стрелок-радист старший, ШМАС г. Монино 1939 г.

Экипаж мог вести разведку в сложных метеоусловиях. За период боевой работы экипаж подвергался атакам истребителей противника 12 раз. Атаки отбивал. Сам не сбивался. Имеет два сбитых самолета Ме-109 в группе.

Боевую задачу ставил начальник разведки полка накануне дня вылета и уточнял ее перед вылетом.

Содержание задачи:

Произвести фотографирование р. Зилупе (юж. Остров 25 км), а также рубежи Кудеверь-Идрица и просмотреть дороги в этом районе.

Экипаж летал одиночно. Имел 111 боевых вылетов на разведку. Числился одним из лучших экипажей разведчиков.

27.02.44 г. экипаж имел эту же задачу, но из-за недостатка кислорода и противодействия истребителей противника из района Идрица возвратился.

28.02.44 г. экипаж в 9 час. 55 мин. вылетел на выполнение задания…, решения экипажа были самостоятельными и для командования и штаба не известны.

Командир 99 гв. РАП гв. подполковник Щенников
Начальник штаба гв. подполковник Смоляк».

Связь с ветеранами полка позволила больше узнать о прославленном экипаже. Бывший штурман второй эскадрильи Александр Трофимович Потанин прислал несколько страничек из подготовленной к изданию книги об истории 99-го авиаполка:

«Наше знакомство и дружба с Николаем Сергеенковым началась с октября 1938 года, когда мы стали курсантами Мелитопольского военно-воздушного училища. Зачислили нас в 26-ю учебную группу 2-й авиаэскадрильи. С того времени мы с ним не расставались до последнего дня его жизни: учились, служили, летали и воевали в одном звене, в одной эскадрилье.


Могила экипажа в д. Красный поселок, Невельского района.

Он был дисциплинированным, трудолюбивым курсантом, хорошим, общительным товарищем. Комсомольцы группы избрали его своим комсоргом и не ошиблись. Доверие наше он оправдал. После окончания училища в сентябре 1940 года мы с ним прибыли в Забайкалье в 32-й авиаполк. С 16 июля 1941 года на Западном фронте он уничтожал врага на переднем крае, в штабах и на переправах. Бомбил железнодорожные узлы и аэродромы в глубоком тылу: Молодечно, Минск, Слуцк, Бобруйск, Гомель, Могилев.

В июле 1942 года штурман лейтенант Сергеенков Н.С. был назначен командиром экипажа и постоянно летал с летчиком Георгием Брегадзе и стрелком-радистом старшиной Логиновым.

3 июля 1942 года при групповом вылете на бомбардировку немецко-фашистских войск в районе Воронежа их самолет был подожжен «мессершмитами». Но экипаж проявил выдержку, высокое боевое мастерство и отвагу. Сергеенков и Логинов отбились от наседавших на них истребителей и дали возможность летчику Брегадзе погасить пламя и посадить поврежденный самолет на соседний аэродром. Там им помогли привести его в порядок, и через два дня они вернулись на свой аэродром.

Постепенно накапливая знания и приобретая опыт, Николай Сергеенков стал штурманом звена. Теперь он водил в бой группы самолетов, отыскивал цели и наносил по ним меткие бомбовые удары. Уничтожал вражеские войска и его боевую технику на железнодорожных узлах и аэродромах Семилук, Горшечного, Орла, Курска, Карачева, Брянска.

В 1943 году старший лейтенант Сергеенков стал одним из лучших разведчиков полка. Отлично ориентировался, проявлял выдержку и находчивость, привозил ценные, достоверные разведданные. Часто летал с молодыми, прибывавшими на пополнение, экипажем. Своими ратными подвигами, безотказностью и вниманием к подчиненным он завоевал всеобщее уважение товарищей и командования. Неоднократно получал благодарности, повышался по службе, награждался орденами и медалями.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1943 года за отвагу и героизм, проявленные при выполнении боевых заданий, гвардии капитану Николаю Семеновичу Сергеенкову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вскоре он был назначен штурманом 2-й эскадрильи и стал летать с гвардии капитаном Михайловым Иваном Леонтьевичем.

На 2-м Прибалтийском фронте продолжал летать, вести разведку, учил подчиненных, готовил молодежь. Летал в любую погоду, летал много и успешно. Успел совершить 160 боевых вылетов.

Погиб Николай Семенович Сергеенков 28 февраля 1944 года в воздушном бою над аэродромом Идрица. Вместе с ним погибли заместитель командира полка гвардии майор Захар Маркович Иваненко и стрелок-радист младший лейтенант Алексей Николаевич Волков.

Я плохо знал А.Н. Волкова. Могу лишь сказать, что он был опытным воздушным стрелком, имел много наград. За бои на Брянском фронте был награжден орденом Красного Знамени, а на Втором Прибалтийском получил орден Отечественной войны I степени и орден Красной Звезды.

С Захаром Марковичем Иваненко мы были знакомы хорошо. Он командовал 15-й отдельной разведэскадрильей на Брянском фронте. В октябре 1942 года эта эскадрилья была передана в наш полк, так как он стал не бомбардировочным, а разведывательным. З.М. Иваненко назначили командиром 2-й авиаэскадрильи. Он был опытным, требовательным и заботливым командиром, первоклассным боевым летчиком. Вскоре он стал заместителем командира полка, получил очередное воинское звание.

Гвардии майор Иваненко был не только отличным разведчиком, но и мастером бомбового удара. Водил в бой звенья, эскадрильи, вылетал одиночно. Иногда возвращался на поврежденном, изрешеченном пулями и снарядами самолете. В одном из воздушных боев был ранен, но нашел в себе силы, проявил летное мастерство и сумел посадить самолет в поле, тем самым спас машину и жизнь экипажа. Был награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Красного Знамени, Александра Невского. Участие З.М. Иваненко в финской кампании было отмечено медалью «За отвагу».

Кстати, если говорить о боевых действиях авиаполка, то следует отметить, что 99-й РАП, начиная с 1943 года, усиленно занимался и разведкой территории Пустошкинского района. Наверное, это объясняется подготовкой Красной Армии к наступлению на данном участке фронта. В наградном листе на награждение воздушного стрелка-радиста Алексея Волкова говорится:

«…11.08.43 г. Под интенсивным обстрелом 4-х батарей ЗА противника с борта самолета передал о движении автомашин и повозок в районе Пустошка, с Мякишево на Скоково – 30 автомашин и 20 повозок.


Ребята из детско-юношеского поискового клуба «Следопыт» на месте падения самолета в урочище Погребки.

За отличное выполнение боевых заданий командования представляю к правительственной награде – ордену Красной Звезды.

Командир 99-го гвардейского Забайкальского отдельного разведывательного авиаполка гвардии подполковник Н. Щенников. 14 декабря 1943 г.»

В один из летних дней поисковики из отряда «Рубеж» и детско-юношеского клуба «Следопыт» выехали на раскопки в район деревни Шаталово. Недалеко от нее, рядом с дорогой, расположено то самое урочище Погребки. Место падения самолета уже было определено Михаилом Николаевичем Романовым. Самолет упал недалеко от болота, всего в сотне метров от дороги. Следует сказать, что мы нашли совсем мало предметов, принадлежность которых можно было бы определить. В воронке все было перемешано взрывом. Попадались какие-то трубочки, винтики, осколки ручек тумблеров. Самый большой предмет – кусок обшивки – нашел тогда Юра Журавлев из клуба «Следопыт». Причем, как он уверял, металлоискатель «сработал на дюраль». Когда раскопали то место, где лежал клепаный лист дюраля, многие поисковики высказали свое мнение о том, что под ним могло быть временное захоронение летчиков. Действительно, земля здесь имела неоднородный состав, в ней присутствовали еловые иголки, ветки, вероятно, еловых лап.


У обломков ПЕ-2.

Если деревню Шаталово освободили в конце февраля, то получается, солдаты похоронили летчиков, а затем было сообщено в ту часть, где они служили – документы-то у погибших были.

Вот такое продолжение имел поиск, начатый 30 лет назад краеведом Макаренковым и продолженный сегодня поисковиком Романовым, который установил также имя немецкого летчика, сбившего «пешку» 28 февраля 1944 года. Им стал Теодор Вайсенбергер. Это была сто сороковая победа немецкого аса.

Мы с Михаилом Николаевичем часто вспоминаем этот случай и последние раскопки на месте падения «пешки», до сих пор выуживаем у стариков дополнения к рассказам прошлых лет.

– А бабы-то, бабы как прибежали к самолету – так за парашюты.Сукно в цене было. В обносках ходили зимой и летом. А кругом все в дыму... Самолет над деревней с таким воем и грохотом прошелся.., а сзади – немецкий, он и улетел только тогда, когда летчик убедился, что от нашего одни обломки остались...

Я и раньше видел, как наш «ястребок» приземлился подбитый и обгорелый. Летчик выскочил из кабины на крыло, а потом опять в кабину. Зачем, думаю, сейчас ка-ак ломанет! А он достал, оказывается, паек, который в полет давали, и ушел.

– А немцы в таком случае, если была возможность, часы с самолета снимали, – вспомнил Романов.

– Так у каждого свои ценности: у бабы – парашют, у немца – часы, а у наших – харчи, – сделал вывод наш собеседник.